Пока кровать трясётся, брак стабилен.

Сильная боль (как и глубокое наслаждение) настолько заполняет собой человека, что полностью отрезает его от мира.

Бег трусцой? Не люблю! Лёд из стакана выпрыгивает.

Старость — это царство настоящего, обогащённого всей полнотой прошлого, — которое придаёт ему объём.

Хочет ли человек слышать? Нет, иначе бы он не шумел.

Признаем Карабах и будем жить-поживать и добра наживать. Нужно поддерживать тех, кому, кроме как к нам, податься некуда. А с Карабахом это именно тот случай. У них только 160 тысяч населения. Но зато какого качественного! Горные армяне самого воинственного духа. Берём в друзья и в союзники. У нас же там никого, кроме них, нет.

Не человекохульствуй!

Мужской бюст — посмертная слава, женский — прижизненная.

Для меня Виан, Хармс и Кафка — писатели одного уровня, три гения, которые определили и трагедию XX века, и всё-таки бессмертие духа детства. Волшебного, лёгкого духа детства. Может быть, это единственное, что остаётся — какие-то странные дощечки, непонятные крючки или кафкианские странные сны, или виановские песенки. Единственное, что остаётся в такие времена, — это насвистывать. Хотя это никого не спасает, но позволяет, по крайней мере, светить будущему.

Самое нужное, самое полезное, самое трудное, самое грустное: признание в собственной ординарности.

Друг тот, кто, зная тебя, не стал врагом.

К числу сильнейших наслаждений жизни — и самых дерзких, человекообразующих вызовов ей — несомненно принадлежит медлить там, где необходимо торопиться.

Пусть лучше один голос говорит о разном, чем разные голоса — об одном и том же.

Россия — грандиозная страна, в которой причудливо сплетаются разнообразные веяния и влияния. Она всегда в движении, путь её необычайно сложен, загадочен, и мы можем лишь предполагать, как сложится её судьба. Мазать Россию однообразной чёрной краской пополам с экскрементами, изображать или объявлять её народ скопищем дремучих хамов и идиотов, коверкать, опошлять и безобразить её гениев — на это способны лишь люди, глубоко равнодушные или открыто враждебные к нашей Родине и её народу. Это апостолы злобы, помогающие нравственно разлагать наш народ с целью превратить его в стадо и сделать послушным орудием в своих руках.

Моя жена сказала: «Почему бы тебе не написать песню обо мне?» Я взял и написал песню «Баба с яйцами». Потом она развелась со мной.

Протестующий часто оказывается героем, но редко — мудрецом.

Если врачи не имеют эффективных средств для лечения какой-то болезни, они постепенно начинают превращаться в шаманов. Люди ведь требуют какого-то лечения. По их мнению, если врач не назначит им гору таблеток и микстур, он плохой, не умеет работать, ничего не знает. На такого могут и пожаловаться. В результате врачи — кто в лес, кто по дрова. Психологически очень трудно в такой ситуации не назначить какую-то терапию.

Разговоры супругов со временем превращаются в два монолога.

Всякое упорство и настойчивость могут стать (и обычно становятся) поводом для иронии и карикатуры. Но существует та высшая степень упорства, которая разламывает все рамки осмеяния и вызывает разве что страх и благоговение.

Не следует общаться с низкими и подлыми людьми, даже если им сопутствует успех.