Для
кого
эти рыбы
вьют голубые
гнезда?
Если им никогда
не изведать печаль
материнства

Каждый
младенец —
капелька чьей-то
когда-то украденной
жизни

Мчимся, боясь
опоздать, а весна
ползет по земле
улиткой

Кончики пальцев
легко разбивают
глыбы

Вершина высока,
но ведь не выше
неба

Крылатые жеребята
медно цветут
в златокудрой
птице

Разбери меня
на соцветия из одуванчиков,
дай возможность смеяться
в твоём нагрудном кармане,
приземлиться пушинкой
на аэродром раскалённой ладони,
а после, конструируй по новой —
возьми другие цветы, другие мечты,
вдохни иное

А потом я узнал, что любимая —
комбинация чисел и только.
А потом пришли космонавты
и сказали, что Бога нет

В нашем чудесном мире правда на все времена:
В каждой травинке нежность, в каждом цветке весна.
Он подарил ей розы и белые облака,
В каждой росинок россыпь, светлая грусть дождя.
И сумасшедшее небо, и пение соловьев,
и тихая песня речки, в каждом цветке —
любовь…

Слезы…
Везде слезы…
А жизнь прекрасна

Даже один
одуванчик легко
наполняет дорогу
движением

Ласки случайных
женщин похожи
на кошек, бегущих
в осень

Я знаю, что грусть — стекло.
Я увидел это однажды.
Был вечер, была зима…

Мир неизбежен
там, где в потоке
лучей золотистых
смерть обретает
плоть

у
каждой горы
свой маятник — где-то
тихо кочующий
гном

Город блуждает
в бессоннице улиц,
чтобы увидеть
свободу

Разбиваясь
о маленький
камень, огонь
становится мо-
тыльком

Горизонт
разбиваю цветами —
в глубинах идёт
дождь

Птица
снится себе
и не может проснуться,
пока остается
птицей

Коснувшись сирени,
я вспомнил наш первый
день — небеса
возвращались на землю
синевой… Мне казалось,
что пространство вокруг
превращалось тобой
в кувшин