Такое ощущение, что все сговорились удивить публику какими-то необычными системами!

Жизнь удалась, потому что работал с гениями.

Когда ты уходишь, время уже не имеет никакого смысла.

Ещё Иванам Петровичам очень хочется набрать полную машину этих самых девчонок и пацанов, привезти их на озеро, разложить пикничок, выставить на траву колонки, танцевать и пить портвейн, не думая о завтрашнем дне. Но все эти мечты уже недоступны, поезд ушел. Поэтому Иван Петрович с Еленой Михайловной покупают билеты на наш концерт, оставляют дома дорогую одежду, приходят на танцпол и отрываются так, будто им снова двадцать. Вы бы видели, что творят взрослые мужики во время наших выступлений. В этот момент их лучше не трогать! Потом Иван Петрович едет домой, и снова это директор, отец большого семейства. «Руки Вверх!» для него маленькая машина времени.

Хейтеры были, есть и будут. Когда мы начинали, музыкальных газет было немного, зато писали о нас регулярно. Называли, например, колхозной группой, полной деградацией. Но чтобы об этом негативном отзыве узнать, надо было журнал купить. Сейчас же, в нашем скоростном современном мире, буквально каждый может высказаться и это будет услышано.

Мы решили обратиться к балетам Михаила Фокина не только в связи с юбилеем «Русских сезонов» (хотя это и само по себе достаточно весомый повод), но прежде всего потому, что эти спектакли-важнейшая часть нашего культурного наследия. Для меня эти балеты-часть моей личной и театральной биографии. Мой дядя, танцовщик Мариинского театра Георгий Розай, танцевал сольную партию в «Половецких плясках» Фокина-ту самую, которую впоследствии танцевал и я.

Открою один смешной секрет. Когда нам было по 20, играл гормон и хотелось весь мир, нашим поклонницам было лет по 10−12. Выходил на сцену и видел в зале детей с косичками, когда они выросли и превратились в красавиц, я уже был женат. Посмотрите на мою Регину! Кто от такой женщины захочет гулять?

Мама разрезает хлебец вдоль, кладет в него кусок рокфора, заворачивает в газету и торопится вслед за отцом. Они идут на работу. Мы остаемся одни: сестра, брат и я. В те дни, когда отец и мать задерживались на работе и возвращались только вечером, изнемогая от усталости, нам часто приходилось делить на троих одно яйцо: одно-единственное.

Иногда нам оставляли хлеб и сыр. Их делить было легко, но говоря по совести, у нас частенько было только одно куриное яйцо.

Если варить вкрутую, его легко разделить на три части. В мешочек-целая канитель. Если всмятку-задача еще больше осложняется. Сделать яичницу было невозможно, потому что для этого требуется масло. Одним словом, куриное яйцо причиняло нам много беспокойства, тем более, что мы находились в том возрасте, когда один день хочется есть желток, а другой-белок, но в любом случае голод продолжал терзать наши желудки и после того, как мы съедали последний кусочек.

Отдельная подготовка каждой песни очень важна, но не меньшее значение имеет и место, которое она будет занимать в программе. Существует особая прогрессия, постепенное повышение напряжения. Нужно предусмотреть и необходимые минуты разрядки и отдыха. Нужно также объединить все песни по двум-трем смежным темам, но не впасть при этом в однообразие.

Организация концерта-дело весьма увлекательное, но не терпящее никакой небрежности. Это серьёзная битва в одиночку. Малейшая оплошность и вас ожидает провал. Неподготовленным выступлением можно обмануть сотню зрителей, расположившихся возле любительских подмостков, но это становится невозможным перед тысячной аудиторией.

Было так хорошо сознавать, что меня ожидали контракты, что на афишах стояло моё имя, что люди говорили: «Вот этого надо пойти посмотреть. Он поёт-ты увидишь, он прямо создан для пения, но выглядит он, как мы с тобой, точно так же, вот увидишь, только он поёт».

Жизнь до того похожа на дальнее плавание, что иногда хочется сделать остановку.

Такие эпохи меняют людей, творят их по своему образу и подобию и вовлекают в свой стремительный бег. Мне казалось, что и для меня прошло тяжёлое время испытаний. Я не был настолько самонадеян, чтобы считать, что хоть в какой-то степени достиг совершенства, но все же я приблизился к цели, и публика меня запомнила.

Зрители относились ко мне с теплотой и доверием. Мой путь был намечен и разведан. От меня требовалось двигаться с осторожностью и уметь читать дорожные знаки. Моё будущее лежало передо мной. Теперь оставалось только осуществить его.

Я не пишу исповедь, а также не отдаю на суд читателя свой интимный дневник. Мне не нужно ни перед кем оправдываться. Страстные и бурные душевные излияния хороши только в романах, в правдивом же рассказе о былом они производят впечатление нескромной болтовни.

Юноша, очнувшийся от сладких грёз посреди множества опасностей, не знает, как быть. Ему не нужна война. Может быть, некоторым старикам, накопившим богатый опыт путём размышлений или искушенным в тайнах и коварстве власти, удаётся разбираться в хитросплетениях войн. Но для молодёжи, руками которой делаются войны, познания этих опытных людей не имеют ни малейшей ценности.

Вы не попадаете в такт, вы неверно поете, у вас плохое произношение, вы берете слишком высоко, вы меняете тональность во время пения. За исключением этого все в порядке.

Все солдаты перед наступлением знают, что жертвы неизбежны, но каждый думает, что спастись удастся именно ему; погибшие тоже верили, что смерть пройдёт стороной, но теперь, когда они мертвы, их надежды не имеют уже никакого значения.