Много где по жизни пролетал
Мимо, и не важно — выше, ниже…
Но осталось лишь одно, о чём мечтал —
Пролететь, пусть как фанера, над Парижем!

Время лечит и святого, и сатрапа —
Только липовый на практику патент.
И у признанного всеми эскулапа,
Ни один ещё не выжил пациент…

**
Хочу к морю уехать, забыть про морозы,
Там под пальмой прибой в берег ласково бьёт…
А на Родине всё понимают берёзы —
Да какая же пальма меня, дурня, поймёт?!

**
Добавлю к мудрости прославленных мужей,
Не умаляя чести древних корифеев,
… показать весь текст …

Утверждает медицина — без сомнения,
Для здоровья всем полезны дни рождения.
Тот, кто в жизни их сумеет встретить больше —
Тот, как правило, живёт гораздо дольше.

Поверю, что мир не заносит
И все предрассудки — фигня,
Когда робот пьяненький спросит:
А ты уважаешь меня?

— Люди пьют с горя…
— А какое горе?
— Горе в том, что пьют…

Считающий себя пупом Земли рискует опупеть

ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ФОТОГРАФИРОВАТЬСЯ
В тридцать пять лет приключилась с Ивановым-Петровым страшная беда: он перестал получаться на фотографиях.
Ну, то есть фотографируется, а вместо него какой-то другой человек, или вообще что-то другое.
Скажем, сфотографировался с женой, а на фотографии — две жены, а его нет.
Или какой-то противный лысый старик. Или овчарка. Или вообще кулер с 19-литровой бутылкой.
Разумеется, обнаружив такое несчастье, все перестали с ним фотографироваться, потому…
… показать весь текст …

Оскорбить может почти всякий, а вот обидеть — очень немногие. Причём среди этих немногих есть немногие, которые не обидят никогда, потому что это для них что-то вроде самопредательства. И если это произойдёт, им будет хуже, чем тем, кого они обидели.
Для большего числа немногих проблема самопредательства не актуальна. Хотя и они делятся на две категории: те, кто может обидеть сглупа, ляпнуть, как корова, после долго рассматривать лепёшку и размышлять, что это
и те, кто делает это вполне сознательно, будучи уверенными в том, что цель будет поражена, а им за это ничего не будет. Этот расчёт верен, пусть лишь до какой-то поры.

Душа дана, чтобы над ней стояли

Взломай песочные часы.
Их механизм развей с террасы.
Остаток высыпь на язык
И проглоти, сдержав гримасу.

Убийство времени смешно,
Но так порой необходимо!
Особенно когда оно
Зловеще и необратимо.

Покуда ум не истощал,
Припомним славного поэта:
Нам Заболоцкий завещал
Вести борьбу благую эту.
… показать весь текст …

Вечное — меч и щит,
Выбор, конечно, скуден.
…Умная промолчит,
Глупая — пересудит.

Эта — начнет играть,
Та же — впадет в юродство.
Что же тут выбирать,
Разве поймешь так просто?

Мысли, что кирпичи.
Топчешься у начала.
Глупая, замолчи!
Умная, что молчала?..

Вдруг стало сыпаться меж ног…
Я наклонился обалдевший!
Сначала думал, что песок…
А это порох… не сгоревший…

Чем усерднее рука руку моет, тем больше к ним липнет

— Чем занимается психиатр?
— Лечит.
— Чем занимается педагог?
— Учит.
— Чем занимается психолог?
— Деньги зарабатывает.

Человек становится зверем, когда начинает считать себя сверхчеловеком

«Теория руин». В ходе городских боёв целые здания очень опасны для их защитников — они могут обрушиться, сложиться, всё, что угодно. Руины тех же зданий практически неуничтожимы и дают ряд дополнительных преимуществ для их обороны. Понятно, что категория «преимущества» довольно относительна, скажем, говорить о комфорте не приходится вовсе. Но выбор между жизнью и комфортом довольно очевиден.
Невольно просится аналогия «руина здания — человек». И она довольно шаткая, но всё же что-то в ней есть. Целый, «необрушенный» человек всем хорош, до той лишь поры, пока не прилетел десяток «бетонобойных боеприпасов».
Обратись в руину — и сопротивляйся до последнего. Да я понимаю, что не хочется.

Выбирая путь наименьшего сопротивления, помни, что без сопротивления не будет и пути

Один из самых неубиваемых соблазнов ординарного человека — это «приобщение» его к некоей «информации НЕ ДЛЯ ВСЕХ», причисление его (каким-то инициатором) к НЕМНОГИМ, обладающим какими-то сведениями, пребывающими sub rosa.
Внезапно и непонятно откуда и почему свалившаяся «избранность» воспринимается обычно вот так: «Ну, наконец-то! Поняли, оценили по достоинству». С этой поры инициатор может творить с неофитом всё, что угодно. Чтобы остаться в этой Славной Когорте, он способен переступить через очень многое, в первую очередь — через моральные нормы по отношению к тем, кто не сопричастен и «прозябает в неведении».
Это и есть один из путей воплощения в жизнь зла руками добропорядочных образцовых мещан.

Правда, согласившаяся на ничью, перестаёт существовать, т.к. становится ничьей

Яичница Божьему дару не помеха