Что может получить от мужчины женщина?
Только шепот его губ,
только его ладони
перламутровой ракушкой накрывающие её всю,
чтобы кровь сладко затукала в венах,
чтобы воздух задышал морским офицером
и приобнял за талию,
чтобы теплая пена произнесенных слов
захлестнув сердце бархатными волнами
откатывалась по груди и животу,
оставляя соль на внутренней поверхности бедер…

Что может получить от женщины мужчина?
Географию новых континентов?
… показать весь текст …

Уже понятно: я люблю тебя!
Как Божий день всем это ясно, кроме…
Нас, как ни странно.
Черти еще спят,
Хранители — отнюдь.
Я с виду скромен.

Еще не знаю, что в тебе нашел
Такого, что терять уже боюсь так…
А мне уже скорее хорошо,
А у тебя в бокале полупусто.

Лебяжья шейка, шкура на плечах…
Я сам себя почувствовал вдруг дичью.
… показать весь текст …

Начиная с заглавной, сожги тома, по которым когда — то пришлось прожить,
Это прошлое. Прошлое — есть слова, обладавшие свойством тебя душить.
Никогда ни за что не смотри назад, если точно решаешь идти вперед,
Только так получается доказать, что тебя здесь действительно кто — то ждет.
***Это все предисловие к нам самим: с белых троп, как с ладони — из родника,
Где любовь начинается не с причин, а с желания тихо сойти с ума,
И писать о таком, от чего в плечах начинает ломить и тянуть наверх…
***Ты вливаешь по венам, как теплый чай по губам — мое право не быть как все***
Оставляй за плечами строку «до нас».Начиная с заглавной, успей вдохнуть,
Перед тем, как мы выдохнем в первый раз три контрольных слова друг другу в грудь…

Fuck the system, давай запомним наши дерзкие голоса, наш прямой эфир затянулся на 10 лет, но построили новые станции, застегнули радиопояса, провода, антенны и спутники расселяются по Земле. Ты любил меня так уверенно, так всеобъемлющ был этот звук, так силен сигнал, так легко на твоей волне. Когда что-то внутри сломалось, я услышала наяву, что твой голос до сих пор говорит во мне. Мне бы слушать его, доверять ему как источнику слов живых, но за ним всегда идет полоса помех, а у белого шума нет ни духовных, ни духовых, он похож на лебяжий пух и кошачий мех. Этот белый шум говорит нам о том, что у Вселенной своя волна, говорит нам о том, что мы плохие серферы, тень воды.

Океан шумит, он подобен облаку, в котором не видно дна.

Fuck the system, кто-то должен быть первым.

Давай не ты.

Я почти научился любить, не сгорая,
Но еще не умею любить безответно.
Александр Щербина

Время пишет сценарий, стирая повторы, я иду по кольцу гравировкой событий, продолжая любить вопреки приговорам, когда кто-то подпишет приказ «не любите», я иду в темноте, я держу, задыхаясь, каждый нежный изгиб, каждый маленький хрящик … Я могу тебе выложить Вечность стихами, чтоб хотя бы минуту побыть в настоящем. В моих снах, как в архивах, пылится на полках фотохроника всех невозможных итогов, ты не знаешь, как это мучительно долго, ты не видишь, как это отчаянно много — собирать по крупицам, намекам и встречам — словно рваное облако штопает ветер… Я могу рисовать тебя так бесконечно — до мельчайших деталей на темном портрете, я молчу, когда ты исчезаешь бесследно, забирая надежду и ключик от рая…

Я почти научилась любить безответно.

Но еще не умею любить, не сгорая.

Кто я тебе? Я та, которой нет.
Которая не рядом, хоть и близко.
Театра погорелого артистка.
Мой выход только если гасят свет…

Твоих фантазий острие ножа,
С которым ты играешься на грани
Без страха сердце невзначай поранить,
От предвкушения конца дрожа…

Кто я тебе? Запретный, сладкий плод.
В него так жадно ты вонзаешь зубы
И ангелы печально прячут трубы,
Когда с губы ты слизываешь мед …
… показать весь текст …

— Подскажи, друг, как с душою быть — не знаю:
Все, кто мог, её кромсали на кусочки…
— Замени её! Зачем тебе больная?
Магазин «трейд ин», возьми вот адресочек…

В захолустье магазин… Водяру глушит
Продавец, что бомж — от майки и до тапок.
На крюках вокруг подвешенные души,
Источают фармалинно-сладкий запах…

— Магазинчик ваш забыт давно богами,
Залежалым вы торгуете товаром,
Души грязными затоптаны ногами
И заплёваны — не взял такую б даром!
… показать весь текст …

Слово катится с губ, раскаленное добела,
обжигает, до ран корежит — свинец свинцом.
Если хочется смерти давай говорить слова острием в лицо.
-«Я тебя никогда не зову, никуда не жду»
Отдает в затылке, воет как скверный хор.
Говори до тех пор, пока бог не наложит жгут,
или чертов кузнец не погасит свой адский горн.
Разойдемся подальше немые, как сотни бездн.
Что убито — то наше. Что выживет — то ничье.
Только эхо в висках никчемное, словно месть.
Только память в груди цепкая, как крючок.

Кто сказал тебе, что опасен зверь
В полнолунье, часам к семи?
Я закрою зонт и открою дверь —
В чём опасность, сама смотри…
Я почти безупречен во тьме на вид
И беспечен, как всякий сон.
Ты послушай — вот сердце моё стучит,
Мой серебряный Vacheron.

Это готика леса, барокко рек,
Ренессанс полуночных троп.
Нет для зверя сурового слова «грех»,
Оттого он на всё готов.
Кто сказал тебе, что опасен я В полнолунье, часам к семи?
… показать весь текст …

Как хочу я к тебе подойти и легонько потрогать —
Убедиться, что ты — это ты… Убедиться сейчас!
Я хочу тебя видеть и слышать — ведь это ж немного?..
Я растаять хочу в синеве твоих ласковых глаз…
Звонкий голос твой сменится частым, прерывным дыханьем,
Волос твой мне прикроет глаза непослушной волной…
Мы друг друга поймем и без слов- лишь, простым осязаньем
Без тебя мне не жить- Я тобою душевно больной!..
Я мечтаю ловить твои стоны своими губами,
Трепет губ твоих, жарких, лепечущих что-то в бреду…
… показать весь текст …

Когда я ухожу / куда — не важно / -
…в окошко смотрит мама всякий раз…
И мы друг другу долго-долго машем.
Пока не скрылся дом многоэтажный, я чувствую тепло любимых глаз.
Незримое, как свет, благословенье
…родной и самой преданной руки.
Душой вбираю каждое мгновенье… и помню, что не вечен, к сожаленью,
…отмеренный нам путь земной реки…
…
Минуя двор и старые ворота, я вновь и вновь невольно оглянусь.
Исчезну за соседним поворотом,
а слева под ребром заноет что-то, и словно невзначай прервётся…
… показать весь текст …

Что ты готов заплатить за эту бесконечную тишину? Я хочу одно золотое лето и женщину в нем — одну, я хочу немного сердечных соков, чистых и честных слез. Ты стоишь и не знаешь пока, насколько холодным бывает лед. Я тебе продаю не часы молчанья, не гудки в телефонных снах, ты такие сокровища получаешь, о которых еще не знал, ты такие глубины сейчас откроешь, где отныне и страх смешон. Эта бездна так долго ждала героев, даже я в нее не пошел. Так плати скорее — и между вами навсегда оборвется нить. Ведь такому — вечному — расcтаванью и вовек не сложить цены. Я беру немного — земную нежность, имена, отголоски, речь, а без этого память — всего лишь нежить, для кого нам ее беречь? Тишина не вспомнит, о ком ты плакал, для кого состоял из слов. Я же часть той силы, что хочет блага, но всегда совершает зло. Заплати мне — и будь бесконечно счастлив, будь свободен, спокоен, слеп.

Мы с тобой — последние из причастных, эта подпись — последний след.

Баржа ползет по большой реке, тяжелый камень в речной руке, железная воля в сыром песке, тихие волны внутри воды. Поезд плывет над большой рекой, долгий обрывистый перегон, вагон наполнен речным песком, с обрыва в реку идут мосты. Женщина смотрит сквозь вязь мостов, женщина рядом со мной — исток, поезд все тянется на восток, баржа режет пейзаж ножом. Мир распадается на тебя, на хороших людей и плохих ребят, на тех, о ком нам не говорят, и с кем нам действительно хорошо. Женщина рядом со мной молчит — так молчат, когда отдают ключи, когда можно присниться в любой ночи, в любом глубоком и вещем сне. Баржа проходит, смыкая край, река закрывает волнами шрам, поезд теряет себя в горах, и только мы остаемся с ней. Мы будем строить другой причал, мы будем о многом теперь молчать, стоять над рекой, корабли встречать и слушать эхо под стук колес.

Баржи, рожденные жить в реке, след, отпечатанный на песке.

Я знаю, где я и знаю, с кем, а неизвестность не стоит слез.

Накануне грозы, из обрезов
обстреляли дорогу кусты.
Был ограблен туман у разъезда,
и карманы оврагов пусты.

Только к утру стемнело: на пальцах
совещается купа дубов;
треск сороки, посаженой в карцер;
писк полёвок из полых стогов.

Каждый лист освежёван и скручен,
каждый корень в земле — обнажён.
Только тополь, поутру, обучен
бить в ладони и лезть на рожон.
… показать весь текст …

В ливрее снега, буклях завитых,
что оставляет факельная копоть,
примчался на запятках запятых
учиться забывать тебя и помнить —

обидными предлогами обвил,
теперь послушно лезу под карету…
Тебе не нужно думать о любви —
я слишком разговорчивый про это —

она, всегда взаимна и взаймы,
духовная, но всё-таки работа,
однажды у подножия семьи
потребует публичного отчёта,
… показать весь текст …

Правнуки кочующей молвы,
Может, мы когда-нибудь поспорим
С нежностью шекпировской травы,
С белым одуванчиковым морем,
С миром неприрученных теней,
С ветром над пустынным побережьем,
Может, мы отправимся за ней-
Странницей в тюльпановой одежде, —
Жизнью, нарисованной вдали,
Кем-нибудь из майских почтальонов,
Только бы играли соловьи
Музыку дождя в кленовых кронах,
В дымке невесомо -голубой,
Задремав у солнца в изголовье,
… показать весь текст …

Даже если уедешь в такую глушь, где не ходят по двое ни псы, ни бесы, этот край, несомненно, настигнет сушь, как в сюжете доходной библейской пьесы. Ибо дерзость моя и вина не в том, что не верю в псалмы и не строю башню, я заглядывал в ночь, прислонясь плечом к старой двери того, кто не просит дважды.
Там нет ангелов вещих и нет суда, не пылятся в углу золотые книги… Абеляр там читает стихи с листа, Элоиза смеётся, рассыпав блики красной меди волос поперёк лучей, в этом диком краю неземном, бумажном. Он горит так легко на исходе дней, осыпаясь в ладони огнём и сажей.

Даже если уедешь в такую глушь, где забудешь и губы твои, и тело, эту глушь, несомненно, настигнет сушь, будет лист поутру абсолютно белым. Ничего не найдёшь на земле впотьмах /я заглядывал в ночь, прислонившись к двери/… Вся живая вода на твоих губах, оттого лишь в губы твои и верю.

Куркумой и шафраном раскрасит бульон карриянка,
чтоб не холодно было по крыше гулять нагишом.
В этот дом Периньон возвратился с войны, будто с пьянки —
облапошен в подъезде таким же, как он, алкашом.

Аки лев, промышлял олениной в саванне порея,
где укроп раздвигает мохнатым плечом павиан.
Там жирафа — в горошек и, Карла Линнея длиннее,
полирует губой ядовитые струи лиан.

Там не ловится кайф, не растут без вайфая кокосы,
потому что по-русски они понимают с трудом.
Из разрушенных гнёзд по эфиру…
… показать весь текст …

Брызнул млечный поток из сандаловых палочек
Впились в тесные рёбра души сталактиты
В левом хруст — свету недра парные открыты
Вот-вот выпорхнут стаи пылающих бабочек

Вскипятят смолы ночи пропахшие звёздами
Рассекут остриями узорчатых крыльев
Пузыри с заколдованной феями пылью
Зазеркалья початки нависшие гроздьями

Нарастают в раздутых мозгах ощущения
Отвердевшим орудием будто вонзился
В сфинктер комы с фантазией вспыльчивой слился
Догрешить хватит мочи мне пред очищением
… показать весь текст …

Я на опыте знал: привязавшихся лучше мучить,
Чтоб они приручились вернее на их беду.
Если чувства животны, они до того живучи…
Против шерсти ласкай — разве что подыхать уйдут.
А вот сам не могу… Не один — чувствую больнее,
Что на самом-то деле безвыходно одинок.
Чуть скользнет мысль: она где-то с кем-то наедине — и Сердце бьет так, что каждым ударом сшибает с ног.
Отдышаться нет времени, это пока нокдаун.
И уже не пойму, от чего и к чему отсчет.
Ведь процесс бесконечен — таится в душе всегда он…
… показать весь текст …