Нас всё же, видно, ангел охраняет.
Кто, как не ангел, пёрышки роняет
На нашу землю в тихий снегопад?
И это означает — он нам рад
И к нам расположенья не меняет.
Пытаюсь отплатить ему добром
За снег, что отливает серебром,
За ангельское сердце золотое
И за его терпение святое,
За пёрышко его — своим пером.

«Я хочу, хочу отрадного.
И буду писать только отрадное.»
(Валентин Серов)

Одно отрадное писать,
Писать отрадное упрямо.
Пусть светятся и холст и рама.
Как можно мир в беде бросать?
Бросать в отчаянье, в беде,
Давая волю черной краске?
А как же радужные пляски
В воздушной солнечной среде?
Как можно им не доверять —
Безудержным и безоглядным?
… показать весь текст …

Мы ещё и не живём
И не начали.
Только контуры углём
Обозначили.
Мы как будто бы во сне
Тихо кружимся
И никак проснуться не
Удосужимся.
Нам отпущен воздух весь,
Дни отмерены,
Но как будто кем-то здесь
Мы потеряны.
Нас забыли под дождём —
Мы не пикнули,
… показать весь текст …

Я всё живу, не умираю,
Всё к жизни ключик подбираю,
Мильон ключей перебрала,
Но в суть ещё не забрела,
В глубины жизни не проникла.
А, может, просто жизнь привыкла
Одними уголками губ
Так улыбаться тем, кто люб,
И тех, кто дорог, так морочить,
Чтоб как-то их уход отсрочить,
Заставив до скончанья лет
Разгадывать её секрет.

А жизнь и правда удалась
Хотя бы тем, что не далась
Мне в руки и не захотела
В ладонях биться и летела,
Как песня, как благая весть,
Не успевая надоесть.

Нет, я не жалуюсь, но всё же
Придумай что-нибудь, о Боже,
Повеселей и поживей,
И сочных красок не жалей —
Таких, чтоб драл мороз по коже.
Но не от ужаса. Нет-нет.
А от того, что ярок цвет,
И все его оттенки ярки.
О, как нужны Твои подарки!
Особенно на склоне лет.

Новый фильм Вуди Аллена «Дождливый день в Нью-Йорке». Это праздник, хоть и горьковатый на вкус, как всегда у этого режиссера.

Вот удивительное дело!
Я ни к чему не охладела.
Хотя живу сто тысяч лет,
Но свой очередной рассвет
Встречать совсем не расхотела.
И надо ж было так подсесть
На эту жизнь, что нынче есть,
Что нынче есть, а завтра нету,
На эту зыбкость, горечь эту,
Которую нельзя заесть.

А любовь до того молода, до того молода,
У нее всегда счет на мгновения, не на года.
А любовь до того молода и легка на подъем,
Что шутя покидает того, с кем ей было вдвоем
Хорошо и тепло. А любовь так легка и юна,
Что, убив, не способна понять, что убила она.

Мы все из бывших, все из бывших,
Из бывших, детство не забывших.
Мы все из бывших малышей,
Которых выгнали взашей
Из дней, где смех не иссякает,
Где слёзы быстро высыхают,
Где так легко счастливой быть,
Тем паче, если раздобыть
Пустой флакончик у соседки,
У друга — фантик от конфетки.

Я сказала себе, что я счастлива. Так и случилось:
Счастье, где б не была я, меня находить научилось.
Я сказала себе: все в порядке, все в полном порядке.
И любые невзгоды бегут от меня без оглядки.
И осталось сказать себе: я с каждым годом моложе
И красивей. Надеюсь, и это получится тоже.

Нет, никому не надо умирать,
А надо от восторга обмирать,
Когда ледок подтаявший крошится,
И исчезает снежная кашица,
И бабочка проснулась час назад.
Есть только сад. Есть только райский сад,
Тот сад, куда ведёт тропа сырая,
И даже не нужны ключи от рая.

И я одна из тех, кто был в коросте
И в язвах, и кому ломали кости,
Терзали душу. Я была из тех,
Кто полагал, что он несчастней всех,
Кто вопрошал: «О, Господи, за что же?
И для чего? И как мне жить без кожи?».
Господь мне не ответил. Я сама
Всё поняла и не сошла с ума.
Я поняла: всё это надо, надо,
Чтоб знать, где рай, а где подобье ада,
Чтоб осознать, что жизнь без адских мук
И пыточных орудий — росный луг,
Немыслимое счастье и награда.

На чем всё держится? На честном,
На честном слове, на небесном
Луче небесном, ни на чем,
На том, что можно звать лучом,
Иль вздохом, или чувством меры,
Иль странным свойством атмосферы
Нас почему-то не лишать
Возможности любить, дышать…

А окошко открыть надо ровно настолько,

Чтоб проникла в него солнца раннего долька,

Просочился лучей золотистых пучок,

Тень от крыльев вошла, залетел сквознячок,

А еще, чтоб надежда в него просочилась

На всё лучшее, что до сих пор не случилось.

Ну сколько можно убиваться?
Давайте лучше упиваться
Хоть чем-то, что пленяет здесь.
Не оглашаю список весь.
Пусть каждый выберет, что хочет.
Ведь жизнь не только ножик точит,
Она и счастье нам куёт
И заскучать нам не даёт,
То безнадёгой убивая,
То с нами вместе уповая.

Я на свете одна не бываю, поверь,
Даже если никто не входил в мою дверь.
И когда собеседника я лишена,
Это вовсе не страшно. Со мной тишина.
И случается многое в той тишине.
Например, ходят тени по правой стене,
А на левой счастливые блики дрожат
И, по-моему, дружбой со мной дорожат,
И стремятся они со стены соскользнуть,
И меня по-щенячьи в ладошку лизнуть.

Но пока я на свете живу,
Мне до детства легко дотянуться.
Дотянуться до детства легко —
Это ж просто назад оглянуться
И вернуться к той давней поре,
Где веселье мне спать не давало,
Заставляло вставать на заре:
Ведь рожденье моё наставало,
Превратив все углы, закуты
В тайники. Сделав всё тайниками,
Где хранится всё то, чего мне
Ещё рано касаться руками.
Не хрустальный ли там башмачок,
Сундучок, золотое яичко?
… показать весь текст …

В этом мире всё ритмично:
Трель, капель, сама я лично.
Сердце бьётся у меня
В ритме ночи, в ритме дня,
В ритме осени и лета.
И с рассвета до рассвета
Слышу: раз и два, и три,
Только в бездну не смотри,
Чтобы с ритма вдруг не сбиться,
Не упасть и не разбиться.

Не заморачивайся бытом,
Оставь своё окно открытым
Всему, что может захотеть
В него однажды залететь —

Будь это шмель, будь это ветер —
Здесь всё летает, ты заметил?
И даже ты, когда кряхтишь,
С трудом ступая, ты летишь…

И дни, которые влачатся
И медлят, норовят умчаться…

Нету мира под оливами.
Рай земной — чистейший бред.
Значит, надо быть счастливыми
В мире том, где счастья нет.
И не только быть счастливыми —
Надо счастье насаждать,
Разговорами тоскливыми
Никому не досаждать.
И явиться миру целому
Настоящим мудрецом,
И ходить по свету белому
С очень радостным лицом.