На чем всё держится? На честном,
На честном слове, на небесном
Луче небесном, ни на чем,
На том, что можно звать лучом,
Иль вздохом, или чувством меры,
Иль странным свойством атмосферы
Нас почему-то не лишать
Возможности любить, дышать…

И я одна из тех, кто был в коросте
И в язвах, и кому ломали кости,
Терзали душу. Я была из тех,
Кто полагал, что он несчастней всех,
Кто вопрошал: «О, Господи, за что же?
И для чего? И как мне жить без кожи?».
Господь мне не ответил. Я сама
Всё поняла и не сошла с ума.
Я поняла: всё это надо, надо,
Чтоб знать, где рай, а где подобье ада,
Чтоб осознать, что жизнь без адских мук
И пыточных орудий — росный луг,
Немыслимое счастье и награда.

А окошко открыть надо ровно настолько,

Чтоб проникла в него солнца раннего долька,

Просочился лучей золотистых пучок,

Тень от крыльев вошла, залетел сквознячок,

А еще, чтоб надежда в него просочилась

На всё лучшее, что до сих пор не случилось.

Ну сколько можно убиваться?
Давайте лучше упиваться
Хоть чем-то, что пленяет здесь.
Не оглашаю список весь.
Пусть каждый выберет, что хочет.
Ведь жизнь не только ножик точит,
Она и счастье нам куёт
И заскучать нам не даёт,
То безнадёгой убивая,
То с нами вместе уповая.

Но пока я на свете живу,
Мне до детства легко дотянуться.
Дотянуться до детства легко —
Это ж просто назад оглянуться
И вернуться к той давней поре,
Где веселье мне спать не давало,
Заставляло вставать на заре:
Ведь рожденье моё наставало,
Превратив все углы, закуты
В тайники. Сделав всё тайниками,
Где хранится всё то, чего мне
Ещё рано касаться руками.
Не хрустальный ли там башмачок,
Сундучок, золотое яичко?
… показать весь текст …

Я на свете одна не бываю, поверь,
Даже если никто не входил в мою дверь.
И когда собеседника я лишена,
Это вовсе не страшно. Со мной тишина.
И случается многое в той тишине.
Например, ходят тени по правой стене,
А на левой счастливые блики дрожат
И, по-моему, дружбой со мной дорожат,
И стремятся они со стены соскользнуть,
И меня по-щенячьи в ладошку лизнуть.

В этом мире всё ритмично:
Трель, капель, сама я лично.
Сердце бьётся у меня
В ритме ночи, в ритме дня,
В ритме осени и лета.
И с рассвета до рассвета
Слышу: раз и два, и три,
Только в бездну не смотри,
Чтобы с ритма вдруг не сбиться,
Не упасть и не разбиться.

Не заморачивайся бытом,
Оставь своё окно открытым
Всему, что может захотеть
В него однажды залететь —

Будь это шмель, будь это ветер —
Здесь всё летает, ты заметил?
И даже ты, когда кряхтишь,
С трудом ступая, ты летишь…

И дни, которые влачатся
И медлят, норовят умчаться…

Нету мира под оливами.
Рай земной — чистейший бред.
Значит, надо быть счастливыми
В мире том, где счастья нет.
И не только быть счастливыми —
Надо счастье насаждать,
Разговорами тоскливыми
Никому не досаждать.
И явиться миру целому
Настоящим мудрецом,
И ходить по свету белому
С очень радостным лицом.

Да не старею я, а таю
На вешнем солнце. Птичью стаю
Влюбленным взглядом провожу.
Пускай я медленно хожу,
Зато я вижу все подробно,
К апрельским дням дышу не ровно.
Люблю окрестности и даль,
И льдинки тающей хрусталь,
И снега серого остатки,
И этот воздух горький, сладкий.

Опять мы днем вчерашним бредим,
Тем, что неслышим и незрим,
Минувшее сквозь память цедим,
Минувшего вдыхаем дым
И в то, что ливнями размыто,
Ветрами порвано в клочки, —
Во все, что жито-пережито,
Глядим, как в темные зрачки:
И блещут высохшие реки,
Давно угасший луч игрив,
Пока не опустились веки,
Зрачки бездонные прикрыв.

Поскольку жизнь такая сложная,
Унынье — роскошь невозможная.
Ведь надо как-то выживать,
Прорехи, дыры зашивать,
Ткань жизни смятую разглаживать
И как-то быт земной налаживать,
И делать так по мере сил,
Чтоб он мне радость приносил.
А он упорствует, артачится,
Велит мне: «Плачь», а мне не плачется.
Вернее, плачется, но я Лазурью обметав края
Канвы, на ткань взгляну опасливо
И вижу: светится. И счастлива.

Здравствуй, день, давай знакомиться.
Свежий ветер в окна ломится,
Розовеют облака,
Незнакомые пока.
Мы с тобой впервые встретились,
И у нас уже наметились
Планы, замыслы, дела.
Я сегодня завела
Для тебя тетрадку чистую,
Чтоб зарю твою лучистую
До страницы довести,
От забвения спасти;
Чтоб роса твоя дрожащая
Превратилась в подлежащее,
… показать весь текст …

Надеюсь, дальше будет легче,
Из сил не буду выбиваться,
А буду трелям птички певчей
Внимать и небом любоваться.

И я пойду и погуляю,
И солнце будет греть мне темя…
Я, может, зря употребляю
Так щедро будущее время?

А у лета рассеянный взгляд,
Ломкий голос, короткая память,
Лепестковая лёгкая замять
И цветистый воздушный наряд,
И манера на ушко шептать
Нечто нежное, нечто такое,
Что лишает и сна, и покоя,
Заставляя надежды питать.

Каждый шаг с трудом дается,
А тропа моя все вьется,
Убегает от крыльца,
Будто нету ей конца,
Будто нету мне предела,
И душа, покинув тело,
Станет каплей дождевой
Иль былинкой полевой
Или звонкой песней вешней
Снова в край вернется здешний.

Здесь мостик над речкой дощатый и узкий,
Здесь даже трава понимает по-русски.
Здесь так хорошо обо всём говорить
И в поле заросшем тропинку торить,
И, кажется, могут и травы и речка
Едва я запнусь подсказать мне словечко.

Перспективы туманны, дела не ясны…
Но зато есть немыслимый запах весны!

Нам некуда спешить.
Там не поют, не плачут,
Там оказаться — значит
Себя всего лишить.
Побудем лучше здесь
Жильцами, населеньем,
Здесь потчуют вареньем,
Здесь тополь белый весь.
Здесь квакают в пруду
Влюблённые лягушки,
Здесь тополь на опушке…
Отсюда не уйду,
Там глухо впереди,
Там безнадёжно глухо…
… показать весь текст …

Была и я заядлым почемучкой,
Но жизнь такие выдавала штучки,
Что стало ясно: вряд ли я пойму
Хоть что-то, восклицая «почему?».
И вот теперь живу, не вопрошая,
Всё, что она сварганила, вкушая.
Она подсунет что-то мне под нос
И спросит: «Съешь?», отвечу: «Не вопрос,
Но только я чуть-чуть тебя подправлю:
Убавлю горечь, сладкого добавлю,
Короче, поменяю то да сё
И сделаю съедобным это всё».
2015