Вечерело, низко опустившиеся тучи, слегка придавливали пространство в людей, бредущих в неизвестных направлениях и частях земли. Им казалось, что они живут, что их жизнь, обуреваемая страстями и есть то, что они называли жизнью. Бытовые преступления давали ментам галки и маленькие и большие звезды на погоны и все шло своим чередом, убийства на фоне непонимания. Ненависть на фоне недопонимания, просто плохие слова в адрес любимых людей, становились нормой жизни. Съедая искусственную рыбу, люди думали, что это рыба или черная икра, ведь в слове «искусственная» было то, что всеми любимо: «искусство».
Они думали так, что если кто-то из людей, значимых по их мнению что-то говорил или они зависели от этого человека, то они принимали его веру, за веру Иисуса, при этом нисколько не смущаясь доказывали всему миру, в том числе и себе, что они правы во всем, что собственно и являлось их прямым заблуждением. Унижая своего любимого человека и утаивая от него почти все — они считали, что так и надо жить. Все люди стали врагами друг другу из-за денег.
Если вдруг откуда не возьмись появлялась добросердечность или кусочек добра, то они были либо жалостью низкой, либо ха этим стояли деньги. Так жил 21 век, устремлявший свои взоры в гомосексуальные общества, где сдавать сперму стало не только важно и денежно, но и почетно, ведь в этом случае человек — мужчина давал жизнь другим существам, которые в конце концов должны были стать однополыми или однояйцовыми, выполняющими по … только одну работу: кассир, уборщик, маляр и так далее. Мозги в будущем должны были отмереть и стать очень дорогими и их смогли бы иметь только богатые люди… А все остальные смогут довольствоваться чипами в головах или одной извилины мойщика посуды.
Искусство лгать, жить вопреки нравственности, все это лихим образом вплеталось в «МАКДОНАЛДСЫ», куда люди приносили распивать алкоголь, никто не замечал.
Чего же все-таки надо было Богу при создании людей, какую же цель он преследовал при создании ЗЕМЛИ. Неужели — деньги были основным его инструментом. Ведь деньги решают все, абсолютно все.

Войдя в ресторан, объяснил ей, что воруют здесь, весьма редко, и что пальто без денег в карманах, можно повесить на вешалку. Украсть могут только пальто, но, как правило, пальто не крадут, сложно с размерами. Воры не всегда угадывают размеру и потому риск воровства в ресторане не оправдан.
-Куда повесить пальто, — сказал Кеша
-Инна удивилась и сказала: «Ну да все равно»
-Я повешу его так, чтобы его не украли злыдни — сказал, широко улыбаясь Кеша
Неожиданно в Кешу вселился демон и в нем стало урчать это слово — «повешу», он раскладывал его, на части, искал синонимы и никак не мог понять, как же осуществить ему то, что задумано.
-Ну как ты, — спросила Инга, не скучал
-Как же я могу, я пока думал о тебе и мечтал заглянуть в тайное тайных — твои глаза — сказал Кеша
-А можно я тебя буду любить? — сказал Кеша
-Ведь надо чтобы тебя кто-то любил — Кеша поднял густые брови вверх.
-Я не знаю — сказала Инга

Очки не мешали Кеше впиваться в ее глаза и сосать оттуда информацию, как будто шел трансфер из одного компа в другой.

-Так ты не против? — Кеша погладил ее спину рукой
-Тебе приятно, когда гладят по спине?
-Или мне замолчать?
-Ты же знаешь, я могу говорить очень долго, люди устают от меня и мне надо умереть — Кеша глубокомысленно посмотрел вниз, там ничего не было, была пустота.
-Слушай, Кеша — сказала Инга, уплетаю четвертую тарелку с чем-то непонятным,
-Давай, люби, я согласна. Но тогда мне надо дарить подарки и цветы, ползать у мен в ногах и целовать пальцы ног.
-Я согласен — сказал Кеша и взяв ее маленькую ручку в свою, ощутил тепло.

Кеша взял салфетку и вытер ей красивые губы, при этом событии, вкусная еда, поедаемая ей отражалась в его счастливом лице, платонической любовью ненормального человека, получавшего оргазм от счастья другого. Вера в людей укреплялась его смущением жизни, вокруг все исчезло и люди, находившиеся в кафе, одели шапки-невидимки, официанты превратились в летящих роботов с тарелками.
Инга, неоднократно повторила фразу недоверия: что у нее нет денег, и чтобы что не случилось — платить все равно придется. Кеша, же, смутившись до худых костей, улыбчиво вглядывался в ее глаза, пытаясь проникнуть в них, но там стояла какая-то заслонка. Как в печи.
Печь притягивала к себе, Кеша знал, что любит ее, но не знал, что за заслонкой. Его глаза пиявили ее глаза, как дрель бетонную стену, но сверлу дрели не удавалось проникнуть внутрь, и он плакал душой, улыбаясь губами и глазами, но ничего не выходило. Она ела, он тоже пил чай, и смотрел на нее, как Ангел смотрит на любимое создание. Он уже любил ее.

3014 04 14
SCHN