Запрещенная игрушка.

Теперь уже игрушки запретили
Цеплять у стекол легковых автомашин,
Зачем она тебе в автомобиле
Расспрашивал меня когда-то сын.
И в самом деле, много лет когда то Под. зеркальцем в кабине у меня
Качалась серебристая Юрата-
Русалки нашей рижская сестра
Она была красавица -взгляните!
Точенность форм и синева в глазах
Но зеленью пронзительные нити
Запутались в роскошных волосах.
Она была на диво молчалива,
Не требовала ценностей и дач,
Не злилась в дни прилива и отлива
Моих земных удач и неудач.
Старели «жигули». Летели годы
Росли цветы, рвал воздух аммонал
Везде менялись моды и погоды,
Но я свою Юрату не менял.
Казалось, сыну мода старовата
-В в машинах пупсы, черти, а у нас
Всегда одна печальная Юрата…
-Ну, что ж — сказал я.
Выслушай рассказ.

Снарядами обугленные ветки.
Облавы… Казни. Топот патрулей
А я в подполье, офицер разведки
С диверсионной группою своей.
Хожу, конечно, в двух шагах от смерти
Противник беспощаден и умен.
Я вечерами для врагов в концерте
Даю, как говорят «иллюзион»
То в шелковом платке рождаю краба,
То складываю из газет кукиш,
То вдруг из уха палача гестапо
Под общий смех вытаскиваю мышь.
Я как танцор на проволоке цирка,
Неверный шаг и не собрать костей
А где-то в тишине идет проверка
Всех фактов биографии моей.
И вдруг приказ из центра: надо быстро
Устроить взрывы вражьих кораблей
Для этого пришлют специалиста
И мол, взрывных зарядов не жалей!
Приказы издаются не для спора
Готовлю гостю тайное жильё
Жду крепкого усатого минера,
Который, знает ремесло своё.
Вот место встречи. Темная развилка.
Шаги по щебню. Женский силуэт.
Включил фонарь. Чуть не кричу:
Русалка?!
Она смеется:
-Почему б и нет?
Русалка!
Надо ж. Вспыхивает память,
Как белый магний озаренный миг.
Пляж. Полдень. Солнце. Девушка в панаме.
И нет войны. Есть лето на двоих.
Красавица стройна и длиннонога
Загадки в глубине зеленных глаз
И я, безбожник, умоляю Бога
Найти предлог и познакомить нас.
Бог снизошел — ему, видать, не жалко
Он свел нас у киоска за ситро.
-Как Вас зовут?
-Меня зовут… Русалка!
-Нептун Ваш папа?
-Родственник в былом.
— Тогда земная твердь вредна Вам, право!
Хотите, покатаю по волнам?
-Боюсь, увы — я не умею плавать.
— Так я ведь, Вас Нептуну не отдам!
Слепит лучами летняя погодка
Меняющимся бликам нет числа.
Журчит вода. Поскрипывает лодка
Стекает солнце бликами с весла.
Нам хорошо. Прошел моторный катер-
И лодку покачнул ленивый вал.
Я, видимо, на миг от зноя спятил
И незнакомку вдруг поцеловал.
Я ожидал, пощечины, проклятья,
Сполна готов был искупить вину.
Но гостья, как была в зеленом платье
Упала в воду и пошла ко дну.
С трудом со дна я выловил Русалку
И, задыхаясь, вытолкнул — дыши!
И тут себя внезапно стало жалко
Она захохотала от души.
— Я думала, Вы, просто искуситель.
Но оказалось, Вы еще спаситель…
Благодарю за подвиг неземной!
Прощайте! И не смейте плыть за мной!
-Послушайте…- я начал замирая.
— Ни звука! Уважайте тишину!
А лодку поверните — вот тогда я…
Тогда я, в самом деле… утону!
И к пляжу, что виднелся в отдаленье
Отправилась Русалка стилем брасс
А я готов упасть был на колени…
Но эта ссора разлучила нас. И вот руины.
Темная развилка.
Паучья тень над городом. Война.
Вторично предо мной стоит Русалка
Не верится — она иль не она?
Молчу и не пойму — как быть с девчонкой…
Смеется: — Вы не знали, я тогда
Считалась по нырянью чемпионкой
Ну, а теперь у нас одна беда…
Я выполню задание любое!
И вскинута упрямо голова.
Всё правильно. Но отдаются болью
В моей душе русалочьи слова.
Все правильно. Не шатко и не валко…
-Как звать, Вас! Ведь я с Вами не знаком.
-Теперь уже действительно, Русалка
Иное имя в сейфе под замком.
Русалка протянула мне шифровку.
-Прочтите — четко цель разъяснена
-Перед отправкой дали установку
Вам подчиняясь, действую одна.
-Одна? — я повторяю, словно эхо,
-Без подстраховки, без прикрытия?
-Да! Штаб видит в этом формулу успеха
Удобней так не оставлять следа.
… И вот глухая, скрытая пещера,
В проёме черном плещется вода
Невольным совершенством, как Венера,
Русалка поражала нас всегда.
Ей были в «масть» и платье из батиста,
И плотный и блестящий как метал,
Резиновый костюм аквалангиста,
Что словно скульптор формы выявлял.
Когда ж она натягивала маску
И ласты, и ныряла в синеву,
То как бы зримо превращалась в сказку,
Русалкой становилась наяву.
Я должен был послать её на дело,
Переживанья и сомненья скрыв.
А между тем во мне упорно зрело
Большое чувство, сильное как взрыв.
Любовь — источник радости и света,
И высших взлетов духа на веку —
Была в тот год, как дуло пистолета,
Безжалостно приставлена к виску.
Проверив всё от маски до кинжала,
Я разрешаю выход с темнотой
За три часа Русалке надлежало
Преодолеть две бухты под. водой.
Ей следовало твердо убедиться,
Что нет сетей, ловушек на пути,
Прощупать корпус вражьего эсминца
Для мины место точное найти.
И вот с последней справившись завязкой,
Прощаясь ободряюще со мной,
Русалка улыбается под. маской
И в черный омут падает спиной.
Я молча отдаю её глубинам.
Что стоит на войне пустая грусть?
Поморник мой, специалист по минам- бодрится.
-вы идите… Я дождусь…
Помощник мой — крепыш, спина крутая.
Типичный уроженец, здешних мест,
Приводит поговорку утешая:
-Эх, Бог не выдаст, так свинья не съест!
Теперь я понимаю боль паяца…
Набилась в клуб чужая солдатня.
Меня ждет сцена. мне пора кривляться,
Мол, в мире нет, счастливее меня.
Когда бы мне положено по штату,
С какой бы я улыбкой колдовской,
Я вместо мыши вытащил гранату,
Взорвал бы к черту вражеский покой.
Для офицеров мой концерт вторично,
Я снова вдохновлен как музыкант,
И мною — передают! — Сегодня лично
Доволен гер германский комендант.
А ночью, с патрулем играя в прятки,
Выходит на меня в кромешной мгле
Поморник мой и шепчет:
-все в порядке, проходы есть
И место на киле.
-Что ж, я ликую, — молодец Русалка!
Тогда, чтоб для фашистов свет померк,
Коль пороха и мин тебе не жалко,
На завтра назначаю фейерверк!
И снова клуб. И снова я на сцене.
«Иллюзион» — из кожи лезу вон,
Юпитеры и звуки. Свет и тени.
А в сердце- только маятника звон.
Отсчет секунд, отсчет минут, так труден.
Мне чудится все время на земле,
Застало в недвижимости, как студень,
Качаются лишь мертвые в петле.
Стенанье саксофона. Пьяный хохот.
Но все, как свечку задувает вдруг,
Карающий неудержимый грохот-
И в окна лезет «огненный петух»!!!
Я вижу лица бледные, как рыбы
Команды. Крики. Ругань у дверей.
А я шепчу: — Русалочка, спасибо!
Ты вправду дочь властителя морей
Русалку я нашел в подземном гроте.
С ногами на топчан присев, она
Ещё была, казалась, вся в работе,
И просто по русалочки бледна.
Глаза зеленоватостью кристалла,
Как там на лодке вспыхнули опять.
-Простите. Я, наверное устала
Я видно не умею, убивать.
И вдруг совсем беспомощно и жалко,
Уткнувшись головою мне в пиджак,
Отчаянно заплакала, Русалка
Похоже, только дети плачут так.
Во мне же радость вспыхнула мятежно
А радость -то с чего не знаю сам…
И я ладною бережно и нежно,
Провел на мокрым русым волосам.
Она щекой потерлась благодарно
О мой пиджак…- И выпрямилась вдруг:
-Простите, я разнюнилась бездарно,
В подполье плакать вовсе не досуг.
И отхлебнув чуток из фляжки плоской,
Заверила, лукавостью дразня.
-Вот чесно- пионерское, ни слёзки
Вы больше не дождетесь от меня!
Я шел домой, шептала ночь: доверься,
Доверься чувству. Сердце не сорви.
Принцесса разрушительных диверсий
В него входила, ангелом любви.
Допустим, и полюбит… Что Русалке
Я предложу взамен красивых глаз?
Ни генералы штаб, ни гадалки
Не предрекут мой следующий час.
Душа моя, как тайная держава,
Мне по граждански повторяла вновь:
Я на борьбу и смерть имею право,
Но не имею права на любовь.
Когда ж на прежнем рейде новый тральщик
Во тьме чернильной полыхнул огнем
И скрылся меж бурлящих и кипящих
Воронок, волн, обломков — грянул «гром»
Шпики, агенты вражеского штаба
Везде кишили, словно муравьи.
С сомнением очкастый шеф гестапо
Уже глядел на фокусы мои.
По — прежнему я был на людях весел,
В компании слыл первым остряком.
А на стоянку прибыл новый крейсер,
Надменно бухту обволок дымком.
От матч до медночищенного трапа
Он был вооружением набит.
Похвастался, очкастый шеф гестапо:
— Ну, этот ас на воздух не взлетит!
Я принял меры. Пусть хоть вон из кожи
Лезут - кончен бал!
Мне довелось задуматься. Похоже,
Что шеф самонадеянный не лгал.
За шнапсом, часто смешивались ранги,
Услышал я: — в порядке срочных мер
Доставлены из рейха акваланги
И прибыл в город новый офицер.
Пришелец был из белокурых бестий-
Высок, плечист, видать неутомим,
В посадке головы и каждом жесте
Сквозило снисхождение к другим.
Пожалуй, он красив был. Но могу ли Забыть на миг его особый взгляд-
Как будто не два глаза, а две пули
Сквозь плоть твою безудержно летят.
Приятели его все звали — Генрих,
Когда в бильярдной он гонял шары,
Я понял, что опаснейший соперник
Достался в продолжении игры.
А крейсер — он стоял на видном месте
Посредине бухты, — и дымил,
И словно стрелы нашего возмездья,
Притягивал к себе что было сил.
-Русалка, — я сказал, — так много дыма
И копоти — не кажется тебе ль…
Слукавила в ответ неуловимо
-Чем больше дыма, тем удобней цель.
-Ну что ж, — вздохнул я, — совпадают мненья
Но вот одна ты больше не пойдешь…-
Из глаз её зеленых гнев, презренье,
И возмущение хлынули как дождь!
И я сорвался. Обозвал балдою,
Сморчком зеленым, дурочкой благой,
Незнающей, свидания с бедою…
И даже топнул в бешенстве ногой.
Я наорал и жал она — заплачет
Иль выскажет обиды мне в ответ …
Но вдруг я от касанья губ горячих,
Зажмурился как будто хлынул свет.
Русалка от отчаянья шальная,
Приникла доверчиво к груди.
— Молчи! Ты полюбил меня. Я знаю.
И я люблю, но только подожди.
Нет -нет, не до победы! Что ручаться?
Загадывать нельзя на всю войну.
Но и сейчас небесное начальство
Зачтет нам десять жизней за одну.
Так проживем хотя бы половину!
Пусти меня — прошу не прекословь!
Хоть раз еще сама поставлю мину,
Как личный взнос, как право на любовь.
Я рассказал о Генрихе. Русалка
Уверила меня, что ускользнет…
О, как мы целовались жарко!
Казалось, улыбался мрачный грот.
И вот опять грозит мне время встряской
Прощаясь ободряюще со мной,
Русалка улыбается под маской
И в черный омут падает спиной.
Я через час уж стою на сцене.
Даю из уха выползти ужу.
Я Генриха ищу. Сквозь свет и тени.
Я Генриха ищу. Не нахожу.
Я то — факир, то — исполнитель пляски.
Враги повсюду. Я у них в кольце.
О, ненависть, моя! Я тоже в маске
С улыбкой на безжизненном лице.
Я Генриха ищу. Отсчет мгновений.
Я Генриха ищу. Но где же он?
Юпитеры и звуки. Свет и тени.
А сердца — нет, а только маятника звон.
Последний номер. Вынимаю краба.
Я Генриха ищу, а взрыва нет.
И вдруг ко мне подходит шеф гестапо.
И сладко приглашает на банкет.
Чужая речь. Чужая радость в зале.
И я смеюсь, не опуская век.
А пузырьки шампанского в бокале-
Как будто тонет человек…
-Спасите!- эхо катится на берег
Из — под воды. А берег — это я.
И тут заходит в бар веселый Генрих.
— А ну, бокал шампанского, друзья!
Да не скупите, по полней налейте
Когда настанет день — знакомый вид
Откроется: по прежнему на рейде
Красавец наш властительно дымит!
Взять Генхриха? Но у него охрана
Верзилы ходят по пятам — яволь!
А сердца — нет. Одна сплошная рана
Одна, на сквозь зияющая боль.
Я притворяюсь выпившим и тенью
Выскальзываю в ночь. А через час
Готовим акваланги к погруженью
С помощником признаться в первый раз.
Помощник мой спина крутая,
Типичный уроженец здешних мест,
Проверил компас и сказал, вставая:
-Ну, Бог не выдаст и свинья не съест!
И вот, на ластах завязав подвязки,
Готовые сразится с глубиной,
Берем мы мину, надеваем маски
И темный омут падаем спиной.
Не очень, помню как дошли до цели,
Как уплывали мину прикрепив
Едва мы в грот вскарабкаться успели,
Землетрясеньем отозвался взрыв!
Над бухтами ходило эхо валко
Я слышал как сирены голосят.
-Русалка, где же ты? Жду тебя Русалка!
Ты обещала, что придешь назад.
Ведь скучно быть русалкой водяною,
Бродить беззвучно вдоль немого дна.
Вернись ко мне. Стань женщиной земною
Живой, зеленоглазой, как весна!
Вернись ко мне сквозь этот ветер грубый,
Вернись ко мне в земную благодать,
Пока еще теплом налиты губы,
Пока еще есть руки, чтоб обнять!
Я до утра глядел в бездонный омут,
Русалку звал в пристанище живых.
Да только даром. Омуты не помнят,
Что кануло когда — то ночью в них…

Ты спрашивал, зачем в автомобиле
Я к зеркалу русалку привязал…
Жаль, что теперь игрушки запретили
Цеплять на стекла — я бы ей сказал:
— Не страшно, что давно я сединою
Покрылся как вершины гор в Крыму;
Ты — молодость, отнята войною, —
Вернись в наш мир, стань женщиной земною
И повстречайся сыну моему!