И даже дойдя до точки,
И свет включив,
Чтобы сознательно оценить
Своё одиночество —
Останусь волком. Верней, волчицей
В седой ночи,
Без имени и фамилии,
И без отчества.
Я не умею чувствовать не любовь,
Я не умею требовать лета в замять.
И если вою — то не потому что слов
Не знаю, а — потому что сжигаю память.
Я отделяю себя от житейской лжи,
Но снова в ложь попадая, скольжу по кругу.
И если любишь — запомни меня, вложив
По-глубже в душу:
ты зверя выбрал в подругу.
Ты выбрал мой стон и вздох мой —
совсем не зря,
Всё потому что —
мерещилась, шла по следу,
Вынюхивала, выслеживала тебя:
Такого же одинокого,
в эту среду.
Я знаю, что зверь ты.
Я знаю тебя до дна.
Я лапами шарю во тьме
и скулю щенячьи.
И, может, впервые
мне вряд ли теперь до сна:
Я встретила друга.
Волка.
Он — настоящий.
Я чую тебя километрами сизых дорог…
Белёсых туманов и неба, скользящего низко…
Я знаю, как тяжко тебе, как устал и продрог…
И дом твой пропал… И пустует не сытая миска…
О, волки! Святые! Умнейшие!
В призрачном сне!
У вас никакого
ни шанса, ни вздоха, ни смысла!
Но если один ты из них —
прибивайся ко мне:
Я только подобных себе
подпускаю на выстрел.