Женщина жила в красивом доме. Рядом, на клумбе, цвели гортензии и петунии. Фиолетовое буйство красок просто сводило с ума.
Женщина с ногами забиралась в садовые качели, и читала книжку. В духовке доходил абрикосовый пирог. Аромат перемешивался с мятным запахом кустов, и казалось, что в раю тоже так пахнет.
Она всегда безошибочно знала, когда он должен приехать. В тот день с утра ставила тесто. И сочиняла разные начинки к своим пирогам. А все эти картошки-соусы и борщи она не любила. Магия была в тесте, которое послушно принимало нужную форму под её ловкими руками.
Смешно. Когда-то пироги пекла исключительно бабушка. А теперь печёт она. И она точно не бабушка.
Он никогда не знал, когда поедет к ней. Просто проходило некоторое время — и он остро в ней нуждался. И всегда звонил с дороги.
У него ничего и никого не было. Кроме прошлой жизни, двух браков, одного сына, переезда в другой город, вещей, сложенных в багажнике автомобиля, вороха самых разных воспоминаний и медленного выползания из чёрной дыры отчаяния и злости.
Познакомились банально. На пляжной вечеринке. Чужая компания взрослых людей. Его потащил друг, её — сестра. И он, и она идти не хотели. Поэтому и сидели чужими на этом празднике жизни. А потом он её пригласил танцевать. И купил почему-то пошлую розу на длинном стебле у девушки-цветочницы. И потом повёз её домой через весь город.
И всё переплелось. И он испугался. Зачем ему опять терзать сердце?
Но всякий раз, когда пустота вокруг становилась физически невыносимой, садился в машину и ехал. Чтобы уткнуться в волосы и прошепать на ухо: ну, привет…
Он даже стал подумывать, что мог бы остаться здесь и жить.
Однажды даже ей об этом сказал. У неё вспыхнули и тут же погасли глаза: как хочешь, как решишь, как считаешь нужным.
И всякий раз расставались, как рвали по живому. Он уже выходил за ворота, но останавливался и оглядывался. И возвращался целовать её. И опять пытался уехать. И опять возвращался.
Жалел, что поздно встретил эту женщину. Радовался, что вообще её встретил.
А она наливала чай в высокую кружку, резала пирог и садилась напротив. Ничего особенного. В его жизни были настоящие страсти и горячечные ночи. Но оказалось, что ему была нужна эта тихая и спокойная любовь. Пахнущая мятой и клубничным вареньем. Или малиновым. Или агрусовым. И разговоры до утра. И изгиб её бедра. И сонная улыбка. И её дыхание в телефонной трубке сквозь километры и спутники связи.
Не стал ждать выходной. Позвонил, как обычно, с дороги. Отключил телефон, добавил звук музыки и не услышал удар.
Она так никогда и не узнает, что он ехал к ней навсегда.
Он так никогда и не узнает, что у дочки его глаза — пронзительно-синие.