Бежит лиса по лесу. Голодная при голодная. Бежит, носиком водит и облизывается, ловя запахи аппетитных зверушек. Зверей нынче много в лесу народилось, а она никак не может поймать никого. Толи от того что они умнее стали, то ли от того что она постоянно сбивается со следа, когда один вкуснейший запах перебивает другой. Вот так она весь день по лесу пробегала и осталась голодная, да ещё вымоталась настолько, что, если встретит самую глупую мышь и пасть не сможет раскрыть чтобы ухватить.
Подошла она к пеньку. Уселась облокотившись о него бедолага запыхавшаяся и осматривается, прищуриваясь от усталости. Мимо ежик бредёт. Он тоже не дурак. Знает, что лиса его побоится поймать, он так её в нос кольнёт что долго ничего чуять не сможет, что может с голоду помереть. Но всё равно осторожно мимо проходит на приличном безопасном расстоянии.
— Привет мой ароматненький. — Ласково протянула она, чуть не захлёбываясь слюной, набежавшей от голода.
— Привет рыжая. — Недовольно фыркнул он в ответ и по семенил дальше.
— Ты погоди торопиться. Я вот с голоду помираю, совсем обессилела. Побудь со мной чуток, скрась одиночество перед смертью, развлеки чем-нибудь интересным.
— Ну да! Я так тебе и поверил. — а сам смотрит и в правду лиса вся такая истрёпанная, что еле дышит, решил больше из любопытства остаться — помрёт ли, но ближе не подошёл, мало ли чего. Мимо как раз в это время ещё звери бежали, да заслышав разговор между лисой и ёжиком притормозили утолить любопытство и поглядывают одними глазами из-за кустов да деревьев.
В лесу запахов много всякой живности, что только охотничья собака сможет различить что к чему. Вот она потихоньку и пробралась в самый центр звериного кружка незамеченной. Прислушалась как лиса плачется, а она ведь самой хитрой здесь считается. Раз такое дело — помирать собралась, значит можно легко претендовать на её место. Собака осторожно вышла из укрытия, подошла сзади пенька, запрыгнула и смотрит на лису добрющими глазами.
— Ох! — задрожала от страха лиса. — Пошёл прочь! Так не честно! Я помираю.
— Это хорошо, что я тебя живой застала, шкурка у тебя не порченная ещё значит. Самый раз. — лукаво отвечает собака, а сама озирается по сторонам, нюхом проверяет все ли звери на месте, никто ль не сбежал и не испугался её. Да, все на месте и ещё любопытных прибавилось.
Тут ёжика на смех пробрало да давай по земле кататься.
— Чего сладенький смеёшься, аль смерти моей желаешь? — обиделась и рассердилась лиса, не столько на ёжика, сколько на свою беспомощность, что попала в такую ситуацию с собакой. Это означает что действительно ей пришёл конец. Вот явится сейчас человек, хозяин собаки и с лёгкостью её заберёт.
Кусты в округе затряслись. Кто-то поддался ёжикиному веселью, а кто из жалости за лису и от страха неизвестности за себя. Чует собака что самые трусливые готовятся бежать и решила их хитростью придержать.
— Дорогие звери! — заговорила дружелюбно собака, — Я теперь также, как и вы — житель этого богатого леса. Я не хочу с вами враждовать, а хочу дружить.
— А как же твой хозяин? — проревел из-за дерева медведь.
— Он умер.
— А как же его родственники и друзья — охотники. — взвыл волк из-под куста.
— Он у меня одинокий был. А у друзей свои собаки есть. Так что мне податься больше некуда, кроме как в лес.
— У нас тут дружба своя, каждый чем может лес держит, от посторонних зверей защищаем, тех что безумные, злые. Мы друг без друга не можем. А убиваем только при необходимости, чаще от голода. Редко, когда что не поделим. — пробурчал медведь, глядя с укоризной на собаку.
— Да — да, — включился, похрюкивая в разговор кабан, — И что-то тебе собака не верится, не похожа ты на бездомную, вон какая ухоженная и с ошейником.
— Конечно! Ведь я умная собака. Обученная человеком выживанию и пропитанию.
Лиса подняла на собаку обессиленный взор в надежде:
— Обучи нас так собака, дай мне поесть, и мы тебя примем.
— Хорошо обучу. А еды вон сколько, — согласилась собака, улыбаясь и обведя лапой в стороны по вышедшим зверям из укрытий. — Я вас обучу, а вы мне служить будете. Я здесь самая умная, поэтому буду самой главной.
— Эх, ты собака. — обиделась лиса. Тут волк сжалился над ней и кинул недоеденную кость ещё с мясцом.
Лиса накинулась с жадностью на еду. И с полным ртом задала собаке вопрос, который её мучил всю жизнь:
— Скажи милая собачка, как ёжика легко поймать и съесть, не поранившись об иголки? Такое сможешь сказать?
— А как же не могу, конечно могу. Было время, когда мы с хозяином в долгие походы ходили и еды не хватало, что с собой брали. Так мы кормились тем что леса приберегли, в том числе и ёжики были.
Ёжик при таких словах чуть чувств не лишился. И закричал на собаку выпученными глазами:
— Нельзя! Не честно. Так ведь весь лес начнёт ёжиками питаться. Где тут справедливость!
— Это верно. — усмехнулась собака, больше над созданной ей ситуацией, а не над трясущимся от страха ёжиком, как могло показаться. — Нет! — решительно отказала она всем устремлённым на неё взглядам, что мечтали полакомиться ежатиной. — Если говорить, как изловить одного, значить надо говорить, как изловить и остальных. Чтобы не в обиду всем. Но, начнётся хаос. Поэтому не буду говорить.
Пока собака громко ораторствовала, зубы заговаривала собравшемуся зверинцу, звери ничего не замечали, они были в полном увлечении, а собака бдела и принюхивалась да всё зубы заговаривала:
— А ты медведь, такой огромный сильный, никто тебе здесь не грозит смертью. Если я скажу всем человеческую хитрость, каким ты тогда станешь? Как жить будешь?
— Правду говоришь собака! — заревел он сердито, да так громко, что это и стало сигналом для готовых охотников к действиям.
Загремели со всех сторон выстрелы, а собака сидит на пеньке и улыбается. Всех крупных зверей вокруг расстреляли, кому нужны мыши да ёжики? А лиса сидит в шоке с раскрытой пастью и наблюдает, как ароматный ёжик спокойно убегает. Она только хотела по его следам двинуться, авось пронесёт, может ёжик её удача. Но нет. Собака схватила её за шкирку, очень бережно, чтобы шкурку не испортить и отнесла в руки к хозяину.
Долго потом собака рассказывала подружкам как она царицей леса была и как рекорд в охоте поставила.