«Сейчас скажу красиво: хочешь быть мастером, макай свое перо в правду. Ничем другим больше не удивишь»

Те, кому я так или иначе помогаю, даже не подозревают, как они-то помогают мне.

… Ивлев еще раз приложился, долго пил… Потом наклонил бадью и вылил воду. Оба стояли и смотрели, как льется на землю, в грязь чистая вода.
«Вот так и с любовью, — думал Кузьма Николаевич, — черпанет иной человек целую бадейку, глотнет пару раз, остальное — в грязь. А ее бы на всю жизнь с избытком хватило».

Он по-особенному умел говорить главное: негромко, как бы между прочим. И потому, может быть, это, сказанное тихо, искренне, входило в душу, оставалось в памяти.

…Представил Сергей, как заблестят глаза у жены при виде этих сапожек. Она иногда, как маленькая, до слез радуется. Она вообще-то хорошая. С нами жить-надо терпение да терпение, думал Сергей. Одни проклятые выпивки чего стоят. А ребятишки, а хозяйство… Нет, они двужильные, что могут выносить столько. Тут хоть как-нибудь, да отведешь душу: выпьешь когда-все легче маленько, а ведь они с утра до ночи, как заводные.