Утро играет стаккато кофейными чашками. Чайник свистит полицейским с разбуженной улицы. Хлеб с ветчиной. Занавески белеют ромашками…
Кто-то проходит на кухню и Ею любуется.
Прикосновенья становятся рваными ранами… Мысли размыты, движенья давно обесточены…
Ей не дано выбирать между прочими равными. Все же в сравнении с Ним стали равными прочими…
Но в совершенстве владеет Она ситуацией: выскользнет вмиг из объятий ужом неприкаянным. Стоит лишь только одной в своих мыслях остаться Ей, как обесточенный провод искрит замыканием…
Ей бы туда, где маршруты желаний не хожены, где полуночные всхлипы становятся стонами, где Его страсть — не шипами, а нежными розами в Ней прорастет, зацветет огневыми бутонами…
Но каменистая почва Его неприступности не оставляет надежды, рождая отчаянье. Разум Ей шепчет: «Заканчивай. Всё это глупости. Всё ведь проходит. Придет и сему окончание».
Время поставит свой крест на Её полумесяце, выжжет желанье достичь Его Terra Incognita. Выгорев, переболеет Она, перебесится, вмиг ощутив, до чего Её сердце исколото… Взгляд потускнеет, цветное оденется в серое. Тот, кто на кухне, Ей станет родней и привычнее. Боль перестанет играть с оголенными нервами… Все утрясется, уляжется…
…дело обычное…