В подъезде сидели три ангела-неформала. Первый был в косухе и тёмных очках. Он молчал, вертел крестик в сильных руках и упрямо кусал губу.
Второй был в клетчатой рубахе и драных «клешах», к которым гнутой булавкой была приколота недоплетённая фенька. Ловкие пальцы ангела вязали узелки цветных ниток, и на ней проступал нужный узор.
Третий ангел был самый оборванный и худой. Лица его было не видно за длинными рыжими прядями — он сидел на ступеньке и растеряно перебирал струны гитары. Слова застывали на приоткрытых губах, не родившись…

Вниз по ступенькам шла молодая женщина с пустыми глазами.
Она шла умирать.
Ангелы, увидев её, побросали свои дела и преградили ей дорогу.
Каждый протянул руку:
— Credo!
Сказал первый.
— Spero!
Назвался второй.
— Amo!
Закончил третий.
А через мгновение они снова сидели, как прежде. Шаги шуршали наверх.
Хлопнула дверь.
Ангелы молчали. Начиналась новая стража.
***
Три ангела-неформала пили на школьном дворе.
— За неё!
Сказал Credo и улыбнулся уголком рта.
— За него.
Сказал Spero и едва заметно поморщился
— За нас
Засмеялся Amo и, раскинув руки, упал в рыхлый мартовский сугроб…
***
Три ангела — неформала собирали по кускам душу после неудачного суицида.
Кусочки мозаики распадались, терялись и путались.
— Не верится мне…
Пробурчал Credo.
— Что из этого что-то получится.
— Похоже на безнадёжный случай.
Отозвался Spero, в очередной раз порезавшись об острый осколок.
— Люди — кОзлы, не люблю «пАзлы»…
Ворчал Amo, недовольный неудачной рифмой.
***
Три ангела-неформала проштрафились.
И Господь Бог в наказание отправил их утешать блондинок.
Но блондинки ангелов не замечали, и продолжали рыдать, размазывая дорогую косметику.
Увидев, что всё без толку, Боже передумал, и «штрафные» оказались на кухне безвестной военной части.
Каждый из ангелов получил по тупому ножу и по бездонному мешку картошки — чистить.
Credo верил, что у мешка есть дно, и упрямо скрёб паршивые клубни.
Spero надеялся, что, в конце-концов, Господу надоест, и он вернёт их на работу.
А Amo просто любил чистить картошку…
***