Ну что, внучок, никак заснуть не можешь? Ладно, мне тоже не спится. Давай-ка я тебе на сон сказочку расскажу. О чем? Совсем новая сказка, ты такую еще не слышал. Но, как во всякой сказке, там только доля сказки, а остальное — все чистая правда. Ну, слушай.

Джинн и олигарх
Проплавал джинн в бутылке пять веков, а также тысячу дней и тысячу ночей. Пока не вынесло его каким-то чудесным образом на берег Истринского водохранилища. А там отдыхал известный олигарх с простой российской фамилией Абрамушкин-Прохорович. И сыт-то он был, и полупьян, и самая красивая девушка страны (по крайней мере, она сама про себя так думает) Ксения Бобчак пригрелась у него под боком. Но грустным был олигарх. Потому что в списке самых богатых людей журнала «Форбс» он никак не мог попасть в первую десятку. Все мотылялся где-то в середке. А на первом месте железобетонно сидел проклятый Вилли Гейт. И никак за ним было не угнаться. Потому что Гейт этот самый зарабатывал свои денежки десятилетиями, у него было множество заводов, фабрик с высочайшими технологиями и производствами, на которых трудились тысячи людей. И все, что там производилось, было современным, добротным и расходилось по всей планете, что называется, влет. И потому те, кто работал на Гейта, и сами хорошо зарабатывали, и огромные доходы приносили своему хозяину. И с каждым годом все больше.
А наш хитро-мудрый Абрамушкин-Прохорович однажды, в смутную для государства пору, оказался в нужное время в нужном месте и, позолотив кое-кому ручку, прихватизировал большой кусок собственности — с нефтью, газом, другими богатствами. Нет, прикинь, внучок: принадлежало это миллионам, а тут раз — и в кармане у одного Абрамушкина-Прохоровича! И вроде бы такие же миллиарды, как и у Гейта. Но кто — умный и дальновидный Гейт, и кто этот, ошалевший от шальных денег, Абрамушкин-Прохорович, на радостях кинувшийся скупать за границей футбольные команды, яхты и пароходы, всякое прочее движимое и недвижимое имущество, везде таскающий за собой стада валютных теток (прости, господи)? У себя на родине он вкладываться боялся, думал: вдруг опять придет такое же смутное время, и кто-то другой прихватизирует его богатство. И правильно, жулик, боялся — у нас все может быть. А чтобы на него не сильно злились на родине, Абрамушкин-Прохорович все же кинул денег на моржовую кость голодающим детям Крайнего севера, за что его, однако, шибко потом хвалили в газетах.
Но вернемся к нашему джинну. Когда олигарх полез охладиться в воду, то увидел плавающую там засургученную бутылку. Сначала он не хотел ее трогать — пусть себе плывет, мало ли чего там внутри может оказаться, террористы же кругом. Но жадность взяла верх, и Абрамушкин-Прохорович все же выловил бутылку, принес ее к своему лежбищу и аккуратно ее откупорил. Джинн тут как тут: я, грит, ваш вечный должник, чего, грит, изволите, готов, грит, выполнить три любых ваших желания.
Красавица Бобчак обрадовалась, подбородок свой капризно выставила и визжит: «Хочу то, хочу это!»
— Цыц! — сказал ей сурово олигарх. — Я для тебя сделал и еще сделаю то, что джинну еще не снилось. Сегодня он мой!
— Да, наищедрейший олигарх, я сегодня твой! — сложил ладошки перед своей знаменитой бородой джинн. — Говори три своих желания. Только прошу учесть, что я — добрый джинн. Никого не убиваю, ничего ни у кого не отбираю.
— Вот как, — расстроился было Абрамушкин-Прохорович. — Впрочем, давай сделаем так. Хочу, чтобы того, о чем я тебя сейчас попрошу, во сто раз было больше у Вили Гейта. Знаешь такого?
— Я все знаю, мой добрейший повелитель. Говори!
— Ну, тогда выполняй, — велел олигарх, высыпая себе на ладошку несколько таблеток нитроглицерина. — Сделай-ка мне микроинфаркт…
— Якши, о наиковарнейший! — вздохнув, сказал джинн и поколдовал над выдернутым волоском. Олигарх тут же кинул под язык все свои таблетки и только слегка порозовел. А где-то там, за морем-океаном, в своем офисе, тотчас же схватился за сердце и сполз с кресла так ненавидимый им миллиардер с человеческим лицом Вилли Гейт.
— Получилось? — спрашивает Абрамушкин-Прохорович у джинна.
— Прошу назвать еще два оставшихся желания, — всхлипывая, сказал ему добрый джинн и вытер слезинку со своей старческой щеки. — И мы будем в расчете, а не то мне опять век воли не видать.
— Ты прав, старик, — зевнул олигарх. — Больше мне ничего и не надо, у меня и так все есть.
Так джинн снова оказался в своей бутылке.

Джинн и милиционеры
Плавал, плавал джинн, жутко ругаясь, в этой тесной посудине, пока его снова не прибило к берегу. Как раз к тому месту, где в это время отдыхала компания милиционеров. Один из них, сержант, полез в воду за охлажденной водкой и увидел плавающую бутылку с джинном.
— Во! — обрадовался сержант. — Сургучом запечатанное. Никак импортное бухалово кто-то обронил.
Притащил бутылку к своим, те тоже обрадовались, сразу стаканы начали подставлять.
— Наливай! — кричат. Ну, сержант и откупорил бутылку. А оттуда — он, джинн, во всей своей красе, в чалме, с бородой и смуглый.
Самый старший по званию, майор, к нему:
— Ты откуда, чернож. ый?
— Так я ж этот, джинн, о наихамейший!
— А ну, покажь регистрацию.
— А что это такое? — спрашивает джинн.
— Где постоянно проживаешь? — кричит уже другой офицер, капитан, а сам для устрашения поигрывает желваками и дубинкой.
— Да вот же, в этой посудине, о непонятливый мой!
— Врешь, падла! А ну, плати штраф, — встревает сержант и засучивает рукава.
— Да у меня нет денег, — божится джинн. — Вот если вы закажете…
— Ты смотри, на что нас этот баклажан подписать хочет! — орет майор. — На мокруху. А ну-ка, врежьте ему, ребята, как следует!
И милицейская компания так отделала джинна, что он потом до своей бутылки полз полдня.

Джинн и алкаш
Целый месяц отлеживался джинн в своей бутылке, а его в это время вынесло в другую реку, побольше, и по той реке принесло почти к морю. Но в море бутылка не попала. Выловил ее в самом устье реки какой-то бомж. Он как раз был с похмелья, и трясущейся рукой стал открывать бутылку. Наученный горьким опытом, джинн не хотел вылезать. Но когда тот алкаш стал трясти бутылку, надеясь хоть что-то из нее выцедить, джинн выпал на песок. И закрыв голову руками, взмолился:
— О, милосерднейший из милосердных, не бей меня, пожалуйста, а я выполню три твоих любых желания!
— Ты кто такой, дед? — оторопел бомж.
— Я — волшебный джинн из бутылки!
— Лучше бы вместо тебя там был нормальный джин! Башка трещит, в глотке все пересохло, — пожаловался бомж.
— О жаждущий из жаждущих, так тебе хочется спиртного?
— Ну!
— В таком случае поясняю: я могу выполнить три твоих любых желания, после чего мы полюбовно расстаемся.
— А ты не обманываешь, дед?
— Клянусь своей волшебной бородой!
— Тогда сделай так, чтобы эта река была из водки!
-Повинуюсь, — сказал джинн, выдернул волосок и из бороды и что-то пробормотал по-арабски. — Все, пробуй!
Бомж зачерпнул из реки ладошкой, понюхал — она, родимая! Отпил пару пригоршней, ожил.
— Давай свое второе желание, — торопит его джинн — боится, как бы снова не сорвалось.
Бомж думал-думал, ничего ему в его пропитую голову не идет. Он отхлебнул из реки еще раз и обратил внимание на то, что совсем неподалеку, в десятке метров, река впадает в море. «Вот! — думает бомж, — пробил мой звездный час».
— А ты можешь сделать, чтобы и море было из водки? — спрашивает он волшебника.
— О, ненасытный ты мой! — воскликнул джинн. — Проше простого. Абра-кадабра! Бамбарбия -кергуду! Принимай работу!
И море — а называлось оно Сивашское, — стало Сивушным.
Бомж подполз, отпил — водка! Сидит, довольный такой, и глаза уже в кучку. А джинн его торопит:
— О, твое пьянейшество, изволь выразить третье, последнее желание…
А бомж ему:
— На фига? И-ик… Мне уже и так хорошо!
— Что, опять облом? — завопил джинн и нехорошо выругался. — Слушай, ты, пьянь, если сейчас же не скажешь третье свое желание, я вынужден буду вернуться обратно в бутылку. На веки вечные. А чтобы мне скучно не было, тебя с собой прихвачу. Но предупреждаю: там водяры нет!
Бомж пьяный-пьяный, а испугался. Опять задумался, чего бы пожелать. Но в его иссушенный алкоголем мозг никакой путной мысли не шло, кроме одной.
-А, — обреченно махнул рукой бомж. — Давай еще стопку, и вали, куда хотел!
Выпил он и эти сто грамм водки, да и заснул безмятежным сном. Вот он, хэппи-энд нашей сказки: и джинн обрел долгожданную свободу, и все, кто живет по берегам моря из водки и впадающей в него водочной реки, теперь обрели такое счастье, какое мало у кого есть…
Спишь, внучок? Ну, спи, спи. И, между нами, избави Бог тебя от такого счастья!..