Даже снега не намело прилично. Так что срока не накрутить,
отрадно.
Участковый — несимпатичный. Но не важно. Не важно. Ладно.
Добивались… любви, прописок, Чудо-Люди. А на четвёртом
кто-то очень желал сосисок и Морозу писал на мёртвом
языке. Не ацтеков, готском, византийском, дасия, псили…
(ведь сосисок всегда на — скотском. На уродском всегда просили…)
Но чего-то не просквозило. Поспешила с вопросом, кроха.
Дни летели. И тормозила всех эпоха…
И это плохо…
Високосный давал команды. Во дворе хоронили чаще,
чем въезжали с детьми (чьи гланды были чище ручьёв
журчащих)
И спасибо мой сын, без тени, как привыкли сейчас, подвоха,
что не просишься на колени, чтоб спросить что такое — плохо.
Те, кто свыклись — не издеваться!!! Колет сено? Иди на клевер!
Птицы сдулись. Ввысь не подняться… Юг не светит. Им яма —
Север.
Нет и камня? Косы угодно?! … оказалось, нет, нужен камень…
Я хотела всего лишь сына…
Сын хотел бы остаться с нами…
И на море!!! И по колено, что не хватит нам керосина…
Но на пиве восходит — пена, и к несчастью завыла псина.
Кубик-рубик — из шоколада домик. Комик. Тот что «Любовь —
до гроба».
Я играю с собой в — «не надо», а с тобою в — «ещё попробуй»,
в «медсестру», в «идиотку», в «что ли»… в «день последний»
по предоплате…
А сегодня День Знаний в школе…
/и родительский в интернате./
И свивает гнездо осечка. Под осечкой живёт привычка.
А в столовке на ужин — гречка. А на бирже сегодня — бычка.
Если счастье своё схлопочешь, не гордись, а носи — учтиво,
И не пиши мне, что — жить не хочешь…
Я читаю другое чтиво.