Всё легче дыхание наше по будням при встречах. Аллеи, дыхание, Бунин, и утренний щебет, и утренний клёкот — мы вольные птицы, поэтому лёгкость. И все об одном — и Кундера, и Шиллер, и датчик дождя, что так странен в машине…

А дождь, просыпаясь сквозь мелкое сито, не знал, что отслежен, по каплям посчитан…

И все об одном — Достоевский и Пушкин — о том, как ты треплешь меня по макушке, и всё об одном — рыжий кот на заборе, и взгляд твой, наполненный болью-любовью.

Мы тянем друг к другу озябшие руки, мы птицы, мы кружимся в солнечном круге. И в этом — такая особая лёгкость, что сердце мозжит, как ушибленный локоть.

Чем ближе в землю, тем чаще в небо.

Дождь — это не только капли воды. Это любовь неба к земле. Они никогда не встретятся друг с другом, но могут соприкоснуться при помощи дождя.

Купалась ночь в поэзии дождя,
я рвал цветы едва разбитых капель,
любовь нас пленных в край свой, уводя,
вела сквозь ноги серебристых цапель.

Какое счастье оставлять следы
и рисовать из них единый слепок,
отображать как нитями воды
сплетаются тела, земля и небо.

И всё во мне и всё, что было в ней,
рождалось вновь и вновь соединялось.
О, музыка пространства, звон ключей
от счастья бытия! Весь мир и малость.

И снова всюду веет ветер перемен,
Опять душа стремится на свободу.
Она суётся вновь туда, не зная броду,
Где выход лишь один из матрицы систем.

Ей кажется, что всё вот-вот случится,
Свободной можно будет в небесах парить.
И вечности всегда свою любовь дарить,
Пока Земля здесь вертится, кружится.

И если есть предел дерзаньям и мечтам,
То пусть останется он на Земле далёкой.
Ведь в небесах нам не бывает одиноко,
И мы забудем всё, отдавшись чудесам.