Что такое кризис?

Это когда старые смыслы уже потеряны, а новые еще не найдены. Зависалово такое — и ни тут, и ни там. Очень неприятное такое, как правило, зависалово. Особенно, если оно длится не минуту и не две, а долго. Очень долго.
Растерянность, замирание, ступор, переживание, отсутствие смысла, отсутствие опоры — вот верные сопровождающие кризиса.

Враг переживания кризиса — импульсы срочно что-то предпринять, срочно найти опору, срочно получить уверенность, придумать смысл.
Этот враг появляется стремительно, и коварность его в том, что такие импульсы кажутся полезными и могут притворяться желаниями, хотя на самом деле — это чаще реакция, паника, защита от этих неприятных переживаний неуверенности, замирания (которое может выражаться в том числе и в депрессии), отсутствия опоры.

Любой рост происходит через кризисы. И, так как личная терапия предполагает личностное развитие, то любое изменение автоматических паттернов сопровождается кризисом.

«Ну, вот, я это осознал. И что мне теперь с этим делать?», «Хорошо, я поняла как я порчу себе жизнь, но как мне по-другому то жить?», «Скажи, что мне теперь делать то, а?».

Любая точка выбора — это кризис. Иногда короткий и легко разрешаемый. А иногда очень сложный, требующий внутренней работы и энергозатрат. Своего рода вызревание.

Сегодня во время работы мне пришла замечательная метафора, которая, на мой взгляд, отражает любой кризис.
Я вспомнила, как бабочка становится бабочкой.

Сначала это гусеница (до этого эта гусеница, быть может, вообще была яйцом бабочкиным, но моей глубины познаний не хватает на то, чтобы утверждать это однозначно). И вот, значит, живет себе эта гусеница, выглядит ни фига не бабочкой, а скорее больше похожа на червяка. И создание это только и делает, что поглощает пищу. Что, если перевести в реальность, означает, копит энергию, наращивает ресурсы, проделывает огромную работу. И вот, когда ресурсов становится достаточно — и еды наела много, и погода такая, и сезон настал, она такая — раз, и окукливается.

И вот закуклилась эта гусеница, и вроде как она уже и не гусеница, и еще не бабочка, и вообще, сидит за туманной стеной кокона оцепеневшая и не шевелится.

Мои детские попытки причинить добро бабочке и вывести ее из этого кризиса заканчивались печально. С тех пор я поняла, что лучшая поддержка в кризисе — оставаться с бабочкой в том, что есть. Что если окуклилась, то, значит, ресурсов поднабралась, теперь ее работа — вызреть, оставаясь в этой парализованности/окукленности ровно столько, сколько ей нужно для того, чтобы превратиться в бабочку. И когда все прежде собранные ресурсы ассимилируются (а для этого всегда нужно время), то тогда бабочка сама разорвет этот кокон, выберется из него (это как новое рождение, точнее — перерождение) и полетит, куда почувствует нужным. Тогда крылья ей будут опорой. Тогда еда ее будет совсем другого качества, тогда она сможет общаться по разным поводам с такими же, как она сама.

Этой метафорой я хочу выразить то, что в кризисе быть всегда неудобно и неприятно. Иногда непереносимо больно. Но, парадоксальным образом, попытки игнорировать этот кризис и причинять себе добро волшебными пендалями «надо срочно что-то с этим делать», затягивают этот кризис, ибо отвлекают от внутренней работы по ассимиляции (встраиванию в опыт) тех новых ресурсов, которые были набраны прежде.

Лучшая самоподдержка в кризисе — не обесценивать это свое состояние, ибо для него есть все основания, его невозможно избежать в процессе роста. Ресурсно оставаться с собой и принимать себя в том, что есть. «Да, я сейчас в кризисе», «Да, я сейчас чувствую растерянность и отсутствие опоры», «Я СЕЙЧАС не знаю, что мне делать», И «Я имею на это право», «Для этого есть основания», «Я себя таким/такой не брошу, кризис никак не отменяет мою ценность и хорошесть».

Лучшая поддержка других в кризисе — оставаться в том, что есть. Столько, сколько нужно. Не торопить, не давить, не причинять добро и не спасать. Сохранять уважение. Правда, такая поддержка возможна лишь тогда, когда есть навык относиться так к самому себе в собственных кризисах.