Он говорит, а во мне расцветает вечер
фиалками, розами, в общем, чем Бог послал…
Я бы с ним говорила и дальше, вечно.
С собой его унесла.
Вокруг нас с ним происходит неразбериха —
люди дырявят воздух, чернявят снег…
Его забирает старая декабриха,
одалживая во сне.
Во сне он всегда — сдающийся мне на милость,
от нашей любви пунцовеют небеса.
Когда говорят — «Расскажи, что тебе приснилось»,
я не могу сказать.
Хэппи-энда не будет: так же страдает Вертер,
с камнем на шее уходит на дно Муму,
но я — уж в который раз! — обращаюсь Гердой
и снова иду к нему.
В пробке застряла Снежная Королева,
а я, не желая гвоздей на ее пути,
еду: седьмой троллейбус; свернуть налево;
постучать и войти.
Курим и говорим; никакая нечисть
не подлетит к нам, пока мы стоим вдвоём.
И, может быть, он вместо слова «Вечность»
сложит имя
моё…