Через несколько дней, служба наладилась, подтянулось сорок молодых бойцов хилой интеллигентной наружности, прислали двоих ефрейторов и мл. сержанта, им троим пообещали по отпуску, если научат нас «Родину любить», поставили командиром аж капитана, видимо, всё же, уважали образование да и побаивались, «как бы чего не вышло», эксперимент проводили. Капитан правда появлялся редко, говорил «ничего, ничего» и хлопал могучей ладонью по унылым плечам новобранцев, зато командиры отделений от нас не отходили, рьяно выполняли свой долг, сволочи.
Жили мы, как я уже упоминал в небольшом палаточном городке вне территории части, палатки стояли в низине, шли дожди и часто приходилось утром выливать воду из сапог, ну и на физзарядку…, но обедать ходили в столовую учебки.
Кормили конечно хреново, трудно было в первые дни, вечером, если съешь хлеб, то изжога дикая, а не съешь — голодный совсем. Выручил мой пиджак, клетчатый и очень модный, чего я его на гражданке не оставил? Жалею, а с другой стороны Николай выжил благодаря пиджаку. Я с Жоркой приперся на кухню, чуть не получив по мордам от работавших там солдат, и к повару, тот увидел уникальное изделие в наших руках и сразу нас полюбил нас — мослы, добавки, компоты стали постоянно появляться в нашем рационе, ему скоро дембель выходил, ну и естественно — девки любят клетчатые пиджаки.
Службу мы скоро поняли, вместо того, чтобы по плацу маршировать часами начали получать наряды вне очереди, очень выгодно получалось, когда взвод в мыле и пыли, а мы три ведра воды на пол в казарме или столовой, шваброй размазал и сиди себе, кури и посмеивайся на идиотов на плацу, в наряде на кухне вообще кайф, молодые котлы драят, а мы гущу от компота разбираем, косточки выплёвываем.
Посылки из дома появились, денежки в переводах, а главное, что спали мы не за забором, а в чистом поле, а ещё главнее, что, покуда дрыхнет ефрейтор, можно было добраться до магазина с дешёвой корейской водкой по 2 руб. 42 коп. и до текстильно-секстильного техникума, где выходцы из столичных регионов пользовались большим уважением.
Незаметно летело время, вот уже и на стрельбище везут — окончание Курса молодого бойца. Стрельба из автомата, сначала одиночными по вражеским солдатам, потом по пулемёту очередью, очень не хотелось опозориться перед всеми ребятами, а у меня проблема… Дело в том, что до института я работал токарем на оборонном заводе, мечтал попасть в Макаровское училище, ШРМ закончил почти на одни пятёрки, а когда начал проходить медкомиссию, то выяснилось, что правый глаз 0,8 — всё, хана мечте, ну вот… в армию я призывался с очками в кармане, в кармане потому, что одевал их редко, не чувствовал необходимости. Жили в палатке, тумбочек даже не было, ну и при очередном «Взвод! Подъём!», выронил очки из-под подушки и наступил на них, как стрелять?
Смотрю Мишка Обрамович, полненький очкарик, корреспондент какой-то областной газеты, отстрелялся — «Дай» -говорю, «очки пострелять!», он и дал конечно, хоть и был большим жмотом. Лёг я на позиции, одел очки…, «Мама родная!», это не очки, а перископ какой-то, цель рядом со мной, хоть прикладом её лупи, а не то чтобы стрелять, ну и пошёл шмалять.
Отстрелялся первый, а как сегодня известно и последний раз в жизни из автомата, прапор говорит:
— Отлично! Если бы служил подольше, тебя, Орехов нужно в снайперскую школу отправлять. Молодец!
Я аж зарделся от удовольствия, ну не заметил он очки, а я не буду же объяснять, что со мной в Снайперскую нужно и Обрамовича посылать.
Тогда, я ещё не знал, как Мишка повернёт, всё в моей армейской судьбе.