Как повесилось платье на лямке, в полумраке что чист и пухов
Спит настольная лампа в панамке, начитавшись красивых стихов
Не мигнет с равнодушьем слепого, темнотой соблазненный фонарь
Лишь душа всё не спит от хмельного… всё буянит как пьяная тварь…
Злость волной передернула скулы, запотела душой в кулачке
Так и слышу, как тремпель сутулый затянул поясок на крючке,
Что назюкалась гадкой мадеры, одинокой любви без огня,
Зашептали от ветра портьеры… осудили, как бабы — меня…
Теплый камень лелеет отраду, животом прижимаясь к песку
Он тоскует быть может по саду, но всё так же стремится к виску…
Разве камни хоть что-то изменят?.. так… размесят в обычную грязь…
На одном берегу вечно женят, на другом отпевают смеясь
И противно и чую не гоже, как я тут на пупе не вертись
Мне от тех, кто хотел подороже нам продать свою жалкую жизнь
…и припомнила вдруг. и заныло… и накрыло как будто дурман —
Я сама себя так же тулила, за конфеты и трёшник в карман…
Как просила немного росы на — фиалковый, ласковый день…
Но-
Эти мокрые варежки сына… эта вечная зимняя хрень.
И лукавить, смеясь без причины, будто села опять на иглу…
Не заметить нелепой кончины удавившейся ночи в углу
Однокомнатной церкви из спичек. Полумрак. Полутон. Полусвет.
За стеною сосед умирает. За рекою стучится рассвет,
В темноте зажига… закипает… — огонёк от моих сигарет…
Ночь, вернешься в обычные рамки? Чуть качнув очертания дня
Из-под красной блестящей панамки — золотистые космы огня
Так идут моей раненной музе, поцарапанной магией слов,
Но-
Шея лампы завязана в узел под колье из бумажных цветов…
Поджидая красивой развязки, чуть придушена нежным жабо,
Я подушке скажу свои сказки, и она промолчит слава Бо…
И вот так, не дождавшись ответа, согласившись уйти на развес,
Оставляя царапины света… я звездой покатилась с небес…