Я знаю тебя, ибо воин, любовник и жрец, —
Давно переплавлены в древнем горниле бессмертного духа.
Я горек и свеж, как чарующий опий-сырец,
Когда пирокластикой сладостной лжи осторожно вползаю
В точёное, нежное ухо.
В это ждущее лоно, где плоть обретают рассказы мои,
Несущие морок в твой свет, чернокнижника странные, жуткие сказки,
Магический взгляд Василиска, меж строчек мерцает,. и стих —
Забвения апологет, мгновенья, шутя, превращающий в тысячи лет,
Граничащей с грубостью нежною властью снимает с тебя
Все одежды и маски.
Предстань предо мною, жива, откровенно нага,
Снимай свою кожу и мышцы, я дам тебе новое тело,
Позволь мне раздвинуть навечно твои берега,
Позволь мне излить, что за тысячи лет накипело
В бурлящих глазницах из недр кипящих провидцев-котлов,
И я посажу в тебя зёрна мерцающей, сладостной бездны,
Что выше моих зачарованных притчей и слов,
Прекраснее и ощутимее снов, ибо сны бесполезны.
Я буду питать тебя, взращивать вровень со мной,
Пожалую власть над ветрами и всеми лесными зверями,
Окутаю душу твою изысканнейшей пеленой, и кокон тот вневременной,
Мне новую сущность явит, благовонными, как облака,
Благодатною взвесью, парами, — проникнешь под латы ко мне,
И познаешь, что малая часть Абсолюта
Растворилась в текущей по венам моим белене.
Разве целая жизнь стоит больше, чем эта минута
Когда слушала ты?