Когда слова тебя пересекут
и новый мир от приступа цунами
сойдет с ума, последних трёх секунд
тебе не хватит. Море было нами
и вышло из. И разошлось по швам,
сшивая наши чувства с катастрофой.
И, если я насквозь в тебя вошла,
то, ты вошёл в меня, роняя строфы.
Распорот берег, календарь убит
последней датой. Стёрт и обезглавлен
кровавым флагом сорванных обид,
и в унисон воде, молчать о главном —
такая незавидная судьба,
но слух уже не различает терций;
а забывать не легче, и едва
решишься отделить меня от сердца,
как боль придёт, и, вместо бытия:
домашнего вина и покрывала,
согревшего тоску, возникну я,
как прежде никогда не возникала.
Любуйся набегающей волной.
Сомнение её не осквернило,
и город, тот, что был когда-то мной,
испачкают разлитые чернила
и просочатся вдоль моих шагов,
держа судьбу, неверную во многом,
как стёртая с лица земли любовь,
которая не требует предлога.