У нас говорят, что, мол, любит, и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет…
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
— Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь — уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я…
… показать весь текст …

Боже, как они мелькают,
Эти вёсны, эти зимы!
Снова вьюжит, снова тает,
Снова мимо, мимо, мимо…
Разъяренный кросс по кругу,
Марафон необратимый, —
Друг за другом, друг от друга;
Поворот — и снова мимо…
И, наверно, взлет спирали
Был бы вовсе незаметен,
Если б век не проверяли
По деревьям и по детям.

Всё обойдётся в лучшем виде.
Не спорь. Дыши. Прими урок.
Выходит срок любой обиде,
И жизнь — длинней, чем этот срок.

Пообомнётся, поостынет
И вдоль пойдёт — не поперёк…
А там беде или гордыне,
Чему-нибудь да выйдет срок.

И отодвинется. Отыдет.
Отбередит. И, тратясь впрок,
Не снизойдёт к былой обиде
Душа… Но дай, но дай ей срок!

Приснился бы ! Хоть мельком, в кой-то раз…
Как странно явь господствует над снами,
Что снятся нам обидевшие нас
И никогда — обиженные нами.
Из гордости… Не снятся нам они,
Чтоб нашего смущения не видеть…
А может быть, чтоб, боже сохрани,
Нас в этих снах случайно не обидеть!

Прошло, ушло… Свежо преданье…
И явны, коль мы их сличим,
Преувеличенность страданья
И незначительность причин.