Как нынче я помню всё это —
Скамью средь алеющих роз,
А рядом гвардейца-брюнета,
Которого звали…
Которого звали…
Ну это же гвардеец, это же не суслик, его же как-то звали…
Склероз! Извините, склероз…
Сказал он, что я — воплощенье
Его самых сладостных грёз,
И пылко просил на коленях…
А что же просил он?
Ну что же просил он?
Что он забыл на полу, этот полоумный?