Ну что ты смотришь шальными, карими,
И льешься тихим и хищным шепотом?
В ковчег не взяли? Туда лишь парами?
Послали к черту и дверь захлопнули?
Не скалься, твой. Сдался сразу, загодя.
Ну, вейся кольцами, горло сдавливай.
Что хочешь? Сердце? Изволь, не занято.
Ешь вместе с ранами, с шальными, с давними.
Бери, что нужно, глотай в зародыше,
И плачь пронзительно, мне рассказывай,
Как ходят люди с пустыми рожами,
Не любят нежную, кареглазую,
Какие злые все, равнодушные.
А мне не важно, я бьюсь в конвульсии,
Поскольку разум вдруг стал игрушкою
В когтях, накрашенных злой эмульсией.
Со всем согласен — любить до одури,
Бежать к тебе по любому вызову,
Скупать на рынках пакеты обуви,
И яд согласен с улыбки слизывать.
Что хочешь сделаю, не побрезгую,
И если скажешь — я брошу творчество.
Но заползая мне в душу лезвием,
Оставь в ней место. Для одиночества.