Она не умела играть на гитаре,
А если умела, то скверно, наверное,
И портила струны, и портила нервы,
И струны рвались, и особенно первая.
Она не умела играть на баяне,
Но каждое утро пиликала что-то
И тихо скрипела пружиной в диване,
Когда не пускала его на работу.
Она не любила футбольную тему,
Но тоже ходила «болеть» на «Динамо»,
Как он ликовала и даже свистела,
Хотя ни черта в том и не понимала.
Она подавала на завтрак омлеты
И что-то бубнила на чисто китайском,
Про самые лучшие в мире диеты,
Про то, как не есть и довольным остаться.
Она запрещала пить кофе и пиво,
Любимую воблу коту отдавала,
Но делала это легко и игриво,
А чтоб он не злился, всегда целовала.
А он так любил её старые джинсы
И боготворил каждый день этой жизни,
Где каждый рассвет удивлял его новью,
Где каждая ночь им «грозила» любовью,
За то, что он молод, за то, что мечтает,
За то, что во сне над Парижем летает,
За то, что зовет её Неповторимой
И Самой Желанной,
И Самой Любимой!