Иногда в темноте, за попыткой суметь уснуть,
Она слишком пытается врать себе, что не помнит,
Как сливались два тела в тиши сочиненных комнат,
Как всего лишь от взгляда его вдруг вздымалась грудь.
Как тепло расходилось по каждой из тонких вен,
Как потело стекло за спиною, и подоконник
Стойко чувствовал жар от горячих ее ладоней,
Когда брал он ее прямо там — разомлевшей — в плен.
Как два тела дрались: к сердцу сердцем, к бедру бедром,
Растворяясь во власти бессвязных речей и стонов,
Ибо было им не до табу и пустых законов,
Ибо крыл все законы бесстыдный, иной закон.
Как, совсем обессилев, дышали к плечу плечом,
И казалось, от этой эмоции умирают.
Только не было этому, нет, ни конца ни края,
Был пропитан весь воздух усталым: «еще… еще…»
…Иногда в темноте, за попыткой суметь уснуть,
Она слишком отчетливо видит, как эти двое
Занимаются тем, что в народе зовут любовью.
Им, похоже, известны ее стойкий вкус и суть.