Мне кажется мы разучились жить,
Мы разучились радоваться небу,
Умея только лишь без повода винить,
Мы создаем придуманные «беды»…

Мы стали злыми с каменной душой,
Порою рваной, а порой бесцветной,
За боль в ответ мы причиняем боль,
Мы мнём сердца как лист тетрадный в клетку…

Мне кажется мы перестали видеть свет,
Мы разучились ждать простого чуда,
мечтать о чем-то глядя на рассвет,
И доверять, чтоб отпускать друг друга …
… показать весь текст …

Ты пробовал когда ни будь любовь?
Нет, нет — не чувствовал душою, а на вкус?
Чтоб поцелуй — похожий на укус,
В тебе впервые взбаламутил кровь !

Впиваясь в тело словно в первый раз,
Подобно льву владеть ее мечтою
Не отводя своих животных хищных глаз,
Заставить раствориться под тобою…

Сойти с ума, но осень пережить, —
С тяжелым помутнением рассудка.
И чашу одиночества испить,
Доверившись лихому промежутку.

Себя почти не слышать, но внимать:
Как лес затих, как листья выцветают.
Себя почти не помнить, но понять:
Что души никогда не умирают.

Что всё проходит. Будет только снег, —
Из года в год очерчивать равнину.
Что этот снег, как близкий человек, —
Твоим бывает лишь наполовину.

Когда шторм закончится и волны улягутся сонные,
У пирса уставшего, снесшего натиск из брызг,
Душа, что у края от бури осталась надломнлена,
Укроется пледом, как будто бы пьяная вдрызг.
Когда ветер стихнет и парус израненный взмолится
«Не рвите мне сердце, оно не устанет любить…»
Безмолвная гладь опять с горизонтом поссориться
И тихо багровый закат там возьмется топить.
Когда вечный с бренным без повода снова завяжется
У сонного берега с шумными чайками спор,
Утес промолчит и ему на мгновенье покажется,
Что живы все те, кто себе выносил приговор.
Я выйду на берег, повсюду обломки из прошлого
Я сяду у края, где волны смывают следы,
… показать весь текст …

И в доме места не было двоим,
И кто-то третий в узеньком проходе:
Еще едва был взглядом различим,
Как лампы тень, на выцветшем комоде.

Пространство настороженно к нему,
Тянулось обездвиженной стеною.
И что-то неподвластное уму, —
Взрастало между мною и тобою.

Как будто грани толстого стекла,
Твой голос обрекли на вымирание.
И вымели из каждого угла, —
Последнее, незримое прощание.