Я был только тем, чего ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью ночь склоняла чело.
Я был лишь тем, что ты там, внизу, различала:
смутный облик сначала, много позже — черты.
Это ты, горяча, ошую, одесную раковину ушную
мне творила, шепча.
Это ты, теребя штору, в сырую полость рта
вложила мне голос, окликавший тебя.
Я был попросту слеп. Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след. Так творятся миры.
Так, сотворив, их часто оставляют вращаться, расточая дары.
Так, бросаем то в жар, то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян, кружится шар.