Они были добрые хорошие, весёлые и...молодые...
Мамы не стало, когда мне было восемь лет. Четыре года до этого она уже серьёзно болела и дома бывала очень редко. Бабушка, бывшая с ней до самого конца, рассказывала, что она бредила перед смертью и всё время повторяла — Танька пропадёт… Танька пропадёт… А через пять лет не стало и отца. Но я не пропала при всей моей близнецовской безбашенности (разум с рассудительностью и безбашенность сочетались во мне примерно пятьдесят на пятьдесят, если не хуже) Да и для родных моих было просто делом чести достойно выпустить меня во взрослую жизнь, за что я их буду благодарить, пока буду жива. Не пропала потому, что как-то всегда без потерь выкручивалась из всяких неприятных, а порой, и просто опасных ситуаций. Рассказывая о своей дозамужней молодости подругам, я часто повторяла — Но Бог миловал меня… И вот только теперь я поняла, что Бог-то меня миловал… конечно же… но кто его просил и умолял об этом? Моя милая мама… которую я, как любой ребёнок, любила как волшебную данность и не успела полюбить как взрослый человек… и теперь я гораздо чаще вспоминаю и её, и отца, который по мужски научил меня не поддаваться панике и не киснуть не по делу. Без его уроков я, наверное, не перенесла бы свои беды и, кто знает, что бы со мной было. Теперь, когда я сама и мама, и бабушка и … кандидат (сами знаете куда) я их понимаю, ещё больше люблю и вспоминаю… вспоминаю… А пока писала, подумала — может быть, и стихи, моя психотерапия и реабилитация, навалились на меня в самый критический момент не без их помощи… Кто знает…
Никогда мы не будем в силах вернуть своим родителям столько любви...