Напиваешься до чертей и нелепых галлюцинаций,
сидишь, наблюдаешь и нервно кусаешь пальцы,
- ах если бы он попросил тогда остаться,
то не было бы всех незнакомых станций,
вокзалов, метро, скамеек, больниц и прочих,
не было бы сквозных. И дурных заморочек,
а что есть сейчас — только быстрый поломанный почерк,
собирающий всю эту ересь в корявые строчки.
Еще пару глотков и появится джин из бутылки,
- не пора ли в твоей голове поджигать опилки?
Чтобы дым вместо легких и угли в глазах уставших.
раз. И ты уже в списках бесследно пропавших,
допиваешь последнюю где-то в заброшенном баре,
здесь последний приют и нельзя ничего исправить,
и к утру придется здесь душу свою оставить,
потому что платить больше нечем за бухло,
которое даже не лечит,
черти танцуют, а после садятся на плечи,
мол неси, раз и так уже покалечена,
все равно тебе делать здесь больше нечего,
мы с тобой теперь будем всегда,
и льется, и льется огненная вода,
по глотке, в нутро, по вене, измученным жилам,
доходит до сердца, в котором когда-то жил он,
а сейчас пустота, пустота и бесовский пляс.
И ты думаешь, вот я встану, сейчас, сейчас.
но нет сил и вливаешь отраву снова,
И не хочется ни детей, ни семьи, ни крова.
Хочется прошлых «нас.»