Когда сковырну я ненужную больше
печать
С деливших пространство и время
чугунных дверей,
Когда я уйду — интересно, я буду
скучать
По снегу, летящему в свете ночных
фонарей?
По давке метро, штукатурке
облупленных стен,
По звуку журчания водопроводных
систем,
По свойствам предметов,
заполнивших мусорный бак,
По желтому взгляду больных и бездомных собак,
По детским садам, превращенным в публичный сортир,
По выбитым окнам забытых
жильцами квартир?
Наверное, в мире, куда я однажды
уйду,
Все будет так славно, что даже и думать не смей —
Без мата на стенах, заводов и «слава
труду»,
А также без разных умы
искушающих змей.
Конечно, там радость немедленно
вступит в права,
Конечно, там вечный пломбир,
чистота, красота.
Но здесь среди мусорных куч
вырастает трава,
И здесь злые дети добреют, лаская
кота;
Мать сына прощает, забыв про
побои и крик.
Конечно, здесь воды отравлены,
климат жесток,
Но здесь, умирая в больнице,
несчастный старик
Найдет под подушкой оставленный
кем-то цветок,
Убийца, услышавший музыку,
станет рыдать;
Накормят врага, а замерзшего
пустят к огню.
Мне хочется верить, что там, где
течет благодать,
Я все-таки память про это в себе
сохраню.
Там радостным дням, ну конечно, не будет числа,
Там можно забыться… Но я забывать
не хочу.
Нет больше богатства, чем вера в добро среди зла.
И лишь в темноте даже малую
ценишь свечу.