Это случилось года три назад. Мой френд Дима с самого утра бомбардировал соцсети постами на важные темы: «Демографический вопрос можно решить, если повысить детские пособия», «Мигранты обязаны интегрироваться», «Увеличение пенсионного возраста опасно — в нашей стране совершенно не развит рынок труда для людей старше 50 лет». Дима знал, как спасти Россию. Но не знал, как сделать счастливой одну-единственную женщину — его супруга тем же утром плакалась мне в «личке»: «У него есть баба. Я чувствую».
Баба у Димы была не одна. Об этом прекрасно знали его коллеги, друзья, подписчики в интернете. «Я не могу каждый день кушать только морковку, — похохатывал Дима.— Мне хочется и яблочко, и огурчик, и отбивную с кровью».
В каждой командировке — а они у него, телевизионщика, случались часто — Дима старался, как он говорил, с кем-то замутить. Это могла быть официантка или сотрудница краевой администрации, студентка или мать троих детей — кто попадется. В Москве у него был штат любовниц, Дима им даже не врал ничего, отправлял в отставку до того, как девушки начинали задавать опасные вопросы. В общем, он жил по принципу «Нет лучше бабы, чем новая баба».
И не сказать, что он был таким уж прям красавцем, перед которым никто устоять не мог. Но если пристаешь к десяткам и сотням гражданок, кто-нибудь да и ответит взаимностью. Так что Дима клеился, клеился, клеился. Просто никто его при этом не называл шлюхой.
Но измены не бывают безобидными. От них всегда кто-то страдает. Сам изменщик — в первую очередь.
Вот и Дима.
Как и многие бабники, он воспитывался в чисто женской среде. Мама, бабушка, тетя — все его дружно зацеловывали, захваливали и в то же время гнобили: «Сволочь неблагодарная, мы тебе все отдали!»
Поэтому он, бедолага, всю жизнь тянется к женщинам и в то же время страшно боится привязанности — знает, как это больно. Он умеет быть галантным, но презирает своих дам. Не может пропустить ни одной юбки, но бежит от любви, едва забрезжит рассвет. Не знаю, как этот комок противоречий вообще женился.
О жене он, впрочем, не упоминал никогда. Но вот она явилась, беременная, в истерике, из всех многочисленных френдов своего ловеласа почему-то выбравшая меня: «Вы что-то знаете? Помогите. Как мне быть»
Что я могла ей посоветовать?
«Наталья, но ведь он когда-то писал
вам, что очарован вами». Господи, а кому он это не писал? «Вы все о нем знаете, вы разбираетесь в психологии, я не могу спать, он снова уехал куда-то, я прочла смс в его телефоне, я увидела, что он пишет на своей страничке, нашла его карточку на скидку в цветочном магазине, мне страшно, надо спасать семью, что это значит…»
Что-то я, конечно, ей тогда отвечала. Успокаивала. Советовала задавать все эти вопросы ему, а не мне.
Рубить правду-матку: «Очнитесь, голубушка, вы замужем за донжуаном» я не рискнула, беременная же. Они тогда не развелись. Она родила, тоже завела страничку в соцсети, публикует теперь снимки своей счастливой семьи. Он позирует для этих снимков и продолжает приставать ко всем девушкам в Останкино, в интернете, в поездах, самолетах и метро.
Их уже не исправить.