Мир тронулся. Потом остановился.
И, вероятно, больше не покатит.
А женщина — не дура, не девица —
по-прежнему живёт «на автомате»,
как будто бы стоп-кран и не срывали…
Она не верит фактам и не киснет.
Она сидит в купе на покрывале
и для сугрева жжёт стихи и письма.
Ведёт себя нелепо, как ребёнок,
оставшийся в отцепленном вагоне.
С утра к окну бросается спросонок
и видит: там опять не Бологое,
там голый лес, и отлетели бирки
с названиями прошлых полустанков…
Упрямая какая пассажирка!
Всё цедит кипяточек из титана,
ну, потому что — что ж теперь, без чая?
Отключены вода, тепло, проводка…
Отцепленный вагон слегка качает.
И он плывёт над рельсами, как лодка