Целуешь. Уходишь. А я рассыпаюсь на части.
Меня без тебя слишком мало. Нисколько даже.
Смотрю тебе вслед: мое счастье — чужое счастье.
А все, что сегодня случилось, — простая кража.
И я остаюсь опустевшим. И, между прочим,
Иду по делам, возвращаюсь к жене и долгу,
И каюсь в густые объятья бессонной ночи…
Но, тут же, целую тебя, горячо и долго,
В случайном провале, в бреду. Не имея прав.
Дай Тебя разлюбить! Уповаю на милость Божью.
Ты — слишком моя, чтобы стать в моей жизни правдой.
Ты — слишком моя, чтобы в ней оставаться ложью…

Ты меня начинил собой, как свинцом начиняют плоть…
Отлюбил настояще,
но коротко
и в упор…
Чтоб тебя из меня достать, нужно сердце мое вспороть…
Впрочем, это я так…
Констатирую…
Не в укор…
Ты занежил меня дотла, до предела, до дыр в душе, Оставляя на память
большой по себе
сквозняк…
Вот такие мои дела — рассыпаются, как драже…
Мне бы справиться с этим!
Да только пока —
… показать весь текст …

Тут спор зашел о долге и любви,
О том, что из них первостепенно,
К единству прийти, увы, не смогли:
Из похожих они весьма компонентов,
Любовь — это равные части добра,
И света, и чувств, и жертвенности,
А долг — как будто любви кожура,
Слой чести, сил и ответственности.
И как же их, скажите, разделить?
Представьте: кожуру снять с мякоти…
Без долга нельзя кого-то любить,
И долг без любви — во благо ли?