У этой полночи чужое имя.
Её зовут иначе, чем тебя.
Она приходит, в пальцах теребя,
Платок из сумерек — тревожно-синий.
Садится робко в головах кровати
И тихо шепчет вздорные слова.
В них правды мало, но она права,
И я ей верю кстати и некстати.
Случайных подозрений вереница
Легко всплывает в зыбком полусне.
Чужая полночь ласкова ко мне,
И слёзы замерзают на ресницах.
Ложатся в снег сомнения и страхи,
Дробятся чувства на осколки льда.
И застывает ревность, как слюда,
И крылья опускаются на взмахе.
Чужая полночь знает толк в раздоре.
Она лишает боли, но в замен…
Колючий ветер в сетке синих вен,
Зима в душе и сердце на запоре.
Известно ей: доверие так хрупко…
Всего лишь искушение, намёк,
Немой вопрос, забытый между строк,
И ты на грани глупого поступка.
Ну, что же… Наливай бокал до края!
Пускай горчит предательством вино,
Я не боюсь. И мне не всё равно,
Что там: ворота ада или рая.
Чужая полночь, разве ты чужая?