Не хотел я пить, но пятница,
И к тому ж зашел сосед.
Он поэт, а значит пьяница,
Рифмы есть, а денег нет.
«Треснем, — говорит, — водки для потенции
Да поговорим ладком
О судьбе интеллигенции
В государстве воровском».
Как с ним не выпить! Бегает, как маятник,
В глазах горят бенгальские огни.
Ну, выходные, сами понимаете —
У мужиков критические дни.
По российской по традиции
Пили много, наповал.
Он надрался до кондиции,
А потом запричитал:
«Ой же сироты мы сироты!
Это ж при живой стране
Эх, до чего же эти ироды
Толерантные ко мне!
Глянь, как они за Родину радели:
Перестроили бардак в бордель
И совсем бедняги похудели,
Но без буквы «п» и буквы «д».
Похудели, похудели, похудели,
Но без буквы «п» и буквы «д».
Не по лжи я жил, как следует,
Был горой за них всегда
И на каждом референдуме
Отвечал: «Да! Да! Нет! Да!».
Где ж вы, бедные иллюзии
Либеральные мои?
Так реформами контузило,
Что нет напора для струи.
Уже стемнело, мы прилично с ним натрескались
И наливали мимо рюмок наугад.
Он все шумел, косил под Чернышевского:
«Что делать, блин?» — и: «Кто, блин, виноват?»
Он сказал: «Вставай, такой-сякой!», —
И пошли мы с ним в народ.
Он — с ненормативной лексикой,
Словно с песней, шел вперед:
«Где, — кричал, — культурная общественность?
Вновь по кухням, вновь молчит!
А!
Сохранить хотите девственность
И оргазм получить.
Так не бывает.
Он написал на зданье тайной канцелярии:
«Даешь капитализм с человеческим лицом!», —
Пририсовал зачем-то гениталии
В кубистском стиле, хренов Пикассо.
Поздно ночью мы пришли домой,
В коридоре я заснул без сил.
Но жена спросила, что со мной,
Тут сосед ей объяснил:
«Видишь ли, — говорит, — в стране тенденция,
Просто стыдно говорить: спит теперь интеллигенция,
Ну, а так как нету Герцена,
Значит некому будить».
А жена говорит:
«Я вам, гадам, буду Герценом
И эсеркою Каплан,
И Чубайсом вместе с Ельциным.
Марш, мерзавцы, по углам».
У жены я спрашивал, где моя любимая.
Мне жена ответила скалкой между глаз.
Я у скалки спрашивал, где моя любимая.
В общем, выпил лишнего. Скорбный мой рассказ.
Вновь подойдет к концу неделя быстротечная.
Пойду к соседу, вот он будет рад,
И дорешаем мы вопросы вечные,
Что делать, блин, и кто, блин, виноват.