Я родилась в конце тысячелетия,
В столетии прекрасном, непростом.
В нём все читали, в нём смеялись дети,
А бедность не вела разруху в дом.
Иные были ценности, чем нынче:
Джокондой любовались все без слов
И не искали, помню, «Код да Винчи»,
И не чуждались искренних стихов.
Я родилась в ином тысячелетии.
В нём жили Пушкин, Моцарт, Бёрнс и Бах,
Цветаеву читали даже дети,
Ходил босым Есенин там в лугах.
Там Айседора танцем ворожила,
Плесецкая пленяла красотой,
Раневская безудержно шутила…
Я в прошлое пошла бы на постой.
Феллини, Курасава и Тарковский,
Джульетта Мазина — прекрасна и мила,
А помните, ещё был Паустовский?
Там Белла Ахмадулина жила.
Перечислять бессмысленно и долго:
Толстой и Чехов, Бредбери — чудак.
А как нам пела Зыкина о Волге!
Андрей Рублёв, Высoцкий, Пастернак…
Возможно, здесь несовпаденье вкусов, —
Поймите, я сейчас, ведь, не о том.
Волнует многих ли сейчас искусство?
Мы с вами в веке рацио живём.
Как много тех, кто нас поил любовью,
Не требуя регалий и наград.
Я помню, прошлый век залит был кровью,
Но, всё же, — я хочу туда назад.
Я родилась в ином тысячелетии…
А, может, в измерении ином?
И иногда, проснувшись на рассвете,
Я понимаю, что осталась в нём…