ПИСЬМО
Я пишу из страны, где и птицы щебечут весь день
По-арабски,
Где в апреле светило пылает и жалит, как в августе в Сочи.
Я один, словно перст; совершенно лишён (се ля ви)
Женской ласки.
И вот этот губительный факт, как всегда, обостряется
К ночи.
Впрочем, рано ли, поздно, всегда человек ко всему
Привыкает,
А тем паче у нас, лишь бы в рваном кармане
Водились банкноты.
Вот и я, как всегда на авось, устремился на поиски
Рая,
И в Тунисе теперь сочетаю с пространством различные
Ноты.
Чем не хохма: лишь стоило мне утвердиться
В гастрольной идее,
Сразу мир задрожал от последствий общенья с паскудой-
Вулканом.
Что ж, во все времена (каждый знает) в несчастьях
Виновны евреи.
Но чтоб так далеко всё зашло, показалось б и Геббельсу странным.
Никогда я не знал, что в пенатах сиих столь достойные
Дамы.
Шею впору сломать, вороча без конца её вправо и влево.
Как никто понимаю я грех первородный прапрапра…
Адама.
Мне не жалко ребра было б ради той самой прапрапрапра…
Евы.
Жалко вот, что не пью. Как-то так не сложилось
По воле планиды.
У меня оправданье… Молчу. Или снова к евреям
Вопросы.
За окном Средиземное море. Бредут по бульвару семиты.
Есть, конечно, и анти…, но здесь их, надеюсь, лишь жалкие слёзы.
Что ещё рассказать? Всё пишу и пишу. Тормошу своё
Сердце,
И всё время скучаю чертовски по дому, жене, сыну, дочке.
Как приеду, засадим, надеюсь, той самой, холодненькой
С перцем.
Всё. Пошёл. Всем привет. Жду ответа. Спасибо за Бродского. Точка.