Извини, говорит, черный список тебе стал мал, я не раз об тебя свой хребет сгоряча ломал, уничтожил бы, и рука б поднялась, клянусь, но — ты пишешь и пишешь, хоть заучивай наизусть.
Извини говорит, у меня тут такой роман, что в сторонке покурят Диккенс, Жюль Верн, Дюма, у меня тут любовь, понимаешь? Лю-бовь, пойми. Начерта мне тут ты со своими «меня верни»?
…
Извини, говорит, подзатрахала круговерть. Где ни встанешь курить — там вечно плакат про смерть, как ни выйдешь на улицу — там постоянно дождь. Никакого покоя. И, да — ты меня не ждешь.
Извини, говорит, но любовь -то на деле — дрянь. Твердолоб, себялюб, угрюм, да к тому ж упрям, и собой нехорош, и стар, и висками бел, недостаток на недостатке — и кто б терпел?
Извини, говорит, столько времени утекло. На тебя — то сквозь пальцы, то просто через стекло, то касаешься, то открестишься — каждый раз меня Бог отводил, а сегодня, видать, не спас.
Что ни город, а без тебя, посчитай, тюрьма.
И я вторю ему — извини, у меня роман.