Мама сидела в раздумье,
В стену потупя взор…
Комната с мягкими стульями
Тихо сносила позор.

Шарф, теребя руками,
Молча стоял отец.
Оба они понимали:
Семье наступил конец.

Обои с лиловым оттенком,
С трепещущим сердцем в груди,
Прижался ребенок к стенке,
Не зная к кому подойти.

Не было ссор и скандала,
На развод подала она.
А он понимал: значит надо,
Раз этого хочет жена.

Ну что ей, чего не хватало?
Добра в доме хватит на век.
А ей всё чего-то мало…
Такой уж она человек.

А он в ней души не чаял,
Готов на руках носить…
Как сможет теперь в печали
Любовь свою позабыть?

Квартиру они разменяют,
Она будет мебель делить,
Фамилию сразу сменяет,
Чтоб всё поскорее забыть.

А он не возьмет ни крошки,
Обнимет сына рукой,
И скажет: — Пускай Серёжка
Пока поживет со мной.

Глаза у мальчишки сверкнули,
Он взрослым был не по годам.
А мать у окна встрепенулась:
— Нет, сына я не отдам!

Он молча надел перчатки,
Собрался уже уходить…
Сын крикнул: — Я буду с папкой!
— А ты будешь к нам приходить.

У матери сердце забилось.
— Как можно?! Я все-таки мать!
— Что ж, ты своего добилась!
— Я сына смогу воспитать.
— Ему со мной плохо не будет.
— Он все-таки сын, пойми!
— Без нас тебе лучше будет,
— А если, что надо, звони!

Она развела руками,
Не в силах что-либо сказать…
— Не плачь, до свидания, мама!
— Мы будем к тебе приезжать.

…Их встретила мать-старушка:
— Ну что ж вы так поздно? В мороз?!
…Чай, варенье, ватрушки…
— Светлану чего ж не привёз?

Ну что ты старухе ответишь?
Она всё и так поймёт.
Позора такого не стерпит,
Плакать с обиды начнёт.

И, взгляд, отведя в сторонку,
Он так неумело соврёт:
— Уехала в командировку.
И тихо к окну подойдёт.

Но, разве кто мать обманет?
Она ведь одна на век!
Она всё без слов понимает.
Такой уж она человек.