Быков: — Романенко, а тебе известен такой симптом с поэтическим названием «гипоальбуминемия»?
Романенко: — Как?
Быков: — Гипоальбуминемия.
Романенко — Как-как?!
Быков: — Гипоальбуми… да ты что, издеваешься, что ли?
Романенко: — Да нет…
Люба: Доброе утро, Андрей Евгеньевич!
Быков: Это спорный вопрос!
Люба: Вас к себе главврач вызывает!
Быков: Эту фразу нужно произносить без улыбки!
Люба: Извините, я не специально…
Быков: А Анастасии Константиновне напомните, что у меня в понедельник обход, и если она хочет со мной поговорить, пусть ложится ко мне в отделение.
Кисегач (подходя): В следующий раз я так и сделаю. Доктор Быков, мне нужно с вами поговорить.
Быков (Любе): У меня обход!
Кисегач: С сегодняшнего дня к тебе прикрепляются 4 интерна.
Быков: Настя, ты же знаешь, что я не умею находить общий язык с детьми. Они меня боятся и, как следствие, писаются.
Кисегач: Во — первых, не Настя, а Анастасия Константиновна, а во — вторых… (Быков входит в палату) Я ведь всё — таки главврач!
Быков: Купитман, ты какой день пьёшь?
Купитман: Третий.
Быков: А если честно?
Купитман: Двенадцатый.
Быков: Когда пьёшь, ешь?
Купитман: Только кошерное.
Быков: То есть нет?
Купитман: Нет.
Быков: Любовь Михайловна, подготовьте доктору Купитману четвертую палату, 20 кубов физраствора с аскорбинкой струйно. И 6 кубов эуфиллина лично от меня.
Купитман: Любовь Михална, я отменяю заказ, я пока ещё тоже доктор, я прописываю 400 коньяка. Перорально!
Быков: Ты не доктор, ты алкота!
Купитман: С тех пор, как ты бросил пить, с тобой просто невозможно стало разговаривать!
Быков: Это точно.
Купитман (увидев интернов): Это кто?
Быков: А это моя головная боль.
Купитман: Ооо, какие у Вас зрачки-то расширенные! Первый признак невроза!
Быков: Никогда не думал, что венерологи людям ещё и в глаза заглядывают
Быков: А ты, Доктор Ленин, почему руку не поднял?
Левин: А я не Ленин!
Быков: Так ты и не доктор.
Купитман: Что Вы так морщитесь, Лобанов?
Лобанов: Не нравится мне у вас… Всё это венерическое… Фу!..
Купитман: «Венерическое» означает «Венерой ниспосланное», Лобанов. Венера — богиня любви, а больные наши — от этой любви пострадавшие. Получается, что мы с Вами чуть ли не жрецы. Жрецы Венеры и Асклепия… Ну, а теперь-то Вам что не нравится?
Лобанов (тупо повторяя ранее сказанное): Да не нравится мне у вас всё это венерическое фу.
Купитман: Да, собеседник Вы слабый, Лобанов…
Купитман: …вводится per rectum. Надеюсь, знаешь, куда это.
Лобанов: Это я знаю, в жопу. А почему туда?
Купитман: Там всасываемость лучше.
Быков: — Подойдите ближе, бандерлоги. Вот это — твои истории болезни, Левин, а это — Лобанова. В чём разница?
Лобанов: — У Левина толще.
Быков: — Давайте без интимных подробностей! Какого чёрта столько анализов, Левин? У Юрьева — стенокардия, зачем ему УЗИ, ФГС? и биопсию ещё назначил, зачем?
Левин: — Просто боли при язве желудка похожи на стенокардические!
Быков: — А томография зачем?! Чё ты там в Юрьевском мозгу хотел увидеть? У нас лаборатория на одного тебя работает! 15 анализов! Если поступает человек со стенокардией, его посылают на три буквы: Э-К-Г, а остальное — по чётким показаниям.
Лобанов: — Ещё общий анализ крови надо сделать.
Быков: — А, да, с тобой. Общий анализ крови, общий анализ крови, общий анализ крови, общий анализ крови. Ты другие—то анализы знаешь? Вот у Сысоева — перелом бедренной кости, а рентген где?
Лобанов: — Ну там и так всё ясно: где болит — там и перелом.
Быков: — Сегодня, дураки набитые, вы будете работать вместе. 8 палата, пациент Назаров.
Левин: — А можно мне поумнее напарника?
Быков: — Нет, нельзя. А вдруг ты забудешь про общий анализ крови — кто тебе напомнит?
Левин: — Андрей Евгеньевич, я долго обдумывал ваш поступок… вы, вы…
Быков: — Выхухоль?
Левин: — Вы мой кумир!
Быков: — О как. И ты, наверно, хочешь от меня ребёнка? Извини, я сейчас занят. Ну, может вечером
Быков: — Меня зовут Андрей Евгеньевич Быков. Я заведующий терапевтическим отделением и руководитель вашей интернатуры. Угадайте, что мне из этого не нравится?
Левин: — Я так полагаю, то, что вы руководитель нашей интернатуры, поскольку глупо предполагать, что вам не нравится пост заведующего отделением.
Быков: — Фамилия!
Левин: — Борис Аркадьевич Левин, красный диплом.
Быков: — Ты будешь моим любимчиком. Я всегда любил вот таких глуповатых выскочек. На их фоне я выгоднее выгляжу. Правило номер один. Забудьте о цвете ваших дипломов и о том, что там написано слово «врач». Это ложь. Вы ни хрена не знаете.
Лобанов: — Чего это ни хрена — то?
Быков: — Фамилия!
Лобанов: — Семён…
Быков: — ?!
Лобанов: — Лобанов. Я, между прочим, на скоряке с первого курса впахиваю, у меня этого опыта как у дурака махорки!
Быков: — Спасибо за яркую аллегорию. Правило номер два. Пока вы здесь не начали мне убивать людей, я вам запрещаю что — либо назначать, советовать или прикасаться к моим пациентам руками без моего разрешения. Но вам, коллега, как особо опытному, я разрешаю самостоятельно выносить утки. (Романенко фыркает) А что вас так рассмешило, доктор… ээ…
Романенко: — Романенко. Вас Анастасия Константиновна должна была предупредить насчет меня.
Быков: — А, да. Сын главного врача. Именно по этой причине вы у нас пройдёте особенно усиленный курс обучения. Ну, вроде всё.
Черноус: — А как же я?
Быков: — А вы у нас кто?
Черноус: — Доктор Варя Черноус.
Быков: — Женщина — врач? Не сработаемся!
Черноус: — А что же мне делать?
Быков: — Смените пол и приходите. Итак, за каждый день я буду назначать вам оценки. Кто получает два, тот заступает на ночное дежурство. Вперёд, оборотни!
Быков: — Тпррр! Филимон, вот ты мне скажи, кенгуру: ты идиот?
Фил: — А, в смысле?
Быков: — Ну, не тупи. Ты тупой? Я тебе все утро зачем о социальном статусе рассказывал. На кой черт ты Шеманской выписал антикарбулятор на десять тысяч?!
Фил: — А вы зря сейчас на меня кричите. Я-я-я уточнил ее социальный статус. Выслушал вас очень внимательно. Эта-эта пациентка — учительница. Ну, это-это престижная профессия, она хорошо зарабатывает и может себе это позволить
Быков: — Нет, мне все-таки надо сделать МРТ твоего черепа. У тебя там, в мозгу, с детства, видать, гвоздик зарос. Это смешно!
Фил: — А что тут смешного?
Быков: — Филимон, в России педагог — это призвание, долг, это жертва, это подвиг, в конце концов, но никак не престижная профессия! Платят мало! Медальки там, дипломчики — сколько угодно это есть, а денег нет. Понятно?!
Быков: — Бунт? Безжалостный и беспощадный? Или так, пошумели и разошлись?
Романенко: — Первое!
Быков: — Серьезно. Ну ладно, повстанцы, вы же здесь явно надолго. Вам же нужно еще лозунги, речевки, гимн придумать. Вот заодно и за пациентами приглядите. А назовем мы это все: операция «ночное дежурство»! Романтично?
Лобанов — Я вот че-то не понял: выпить то можно?
Быков: — А вот этого выгоните, а лучше расстреляйте! Он вам все явки завалит!
Быков: (смотрит на охранников у кабинета Купитмана): Чёйта? Иван Натаныч новую мебель купил?..
(молчание)
Быков: Понял. Разрешите?
Охранник: Туда — нельзя.
Быков: О, да вы и говорить ещё умеете?! Замечательно! Тогда объясните мне, врачу этой больницы, почему я не могу пройти в кабинет своего друга и коллеги по совместительству?!
Охранник: Потому.
Быков: Всё?! Да у меня попугай больше слов говорил!
Быков: — О! Чёйта ты, мать, тут калдыришь одна?
Кисегач: — Да вот, что-то навалилось в последнее время… не обращай внимания.
Быков: — Ты вопрос слышала? Я спрашиваю — чё пьёшь?
Кисегач: — Виски.
Быков: — А, вискарик, семнадцатилетний… хорошо.
Кисегач: — Ну Андрей, ну ты что? Ты ж завязал!
Быков: — Успокойся, Настя! Я врач! Поставь себя на моё место: вижу перед собой женщину, в интересном возрасте, неотвратительной наружности, сидит и глушит вискарь в одно лицо. Это патология. А когда в компании — это психотЕрапия.