Глаза, вокзал, чудные сколиозы рельс,
И солнце, что в кутикулы окна никак не помещается,
Вот этот взгляд и триста пятьдесят десятый рейс,
Я, правда, верю — всё на свете возвращается.
Дороги, ноги, лестнично-грудные клетки,
И тремор у шарфа левее диафрагмы,
Любая жизнь в заброшенной двухкомнатной планетке,
Она безсловно возвращается обратно.
Любая данность, давность, переплёт
На толщину обугленной страницы,
Второе небо и сомнительный полёт,
Той самой не разувшейся на свете птицы.
Тиски обиды и рванувшие слова,
И грохот лет, когда ещё способен увернутся,
И сны, а перед ними, как тогда,
Мечты, погоды, лица, голоса — они вернутся.
Вернётся всё, что раньше и не мыслило о встрече,
Ночь в ночь, день в день, и даже прошлогодний дождь уткнётся мне в плечо,
Вернёшься ты, так насовсем, под вечер,
Пожалуйста, не заставляй меня говорить это кому-то ещё…