Есть у меня старинный друг. Парень он небольшой, всего-то около метра девяносто росточком и весом приближающийся к полутора центнерам. За миниатюрность свою получил он ещё в институте кличку Биг Бен, которая по вполне понятным причинам прилипла к нему намертво. Зовут его Женей, характер он имеет крайне озорной и дружелюбный, а главной его отличительной чертой является страсть к авантюрам, в основном в области предпринимательства. Вот эта самая страсть и подбила его где-то в начале девяностых согласиться на предложение товарища замутить бизнес между Тулой и Чечней.
Я уж не помню, какого характера была эта бизнес-затея, да это и не важно. Важно, что для ее осуществления ребятам нужно было наладить постоянный контакт с чеченцами с целью найти постоянных партнеров на той территории. Нашлись люди, которые через десятые руки порекомендовали им кого-то из своих знакомцев в Чечне, но предупредили: знакомство на самом деле шапошное, а чеченцы — народ вспыльчивый, могут и наказать, и за кинжалы схватиться, посему переговоры надо вести аккуратно, без нажима, не оскорбляя национальных чувств и традиций принимаемой стороны.
Биг Бен смолоду принадлежал к славному племени по имени «раздолбаи», привык разговаривать без церемоний и расшаркиваний, следовать какому-либо протоколу было для него сущим адом и редко удавалось. Поэтому, оказавшись наконец на встрече, он здорово мандражировал, боясь ляпнуть лишнее, да и новые знакомцы держались очень настороженно и вид имели суровый. Тем не менее, следуя законам восточного гостеприимства, принимали ребят за обильно накрытым столом с изрядным же количеством отборных вин.
Видимо, нервное напряжение сыграло с гостями злую шутку, поскольку оба эти шкафа в какой-то момент почувствовали, мягко говоря, сильное опьянение и были препровождены хозяевами к местам, предназначенным для лежбища этих двух медведей. В этот позорный для нашей стороны момент до консенсуса было еще приблизительно столько же, сколько от экватора до Арктики. Парней развели по разным помещениям, и затухающий разум Биг Бена успел узреть в этом потаенную угрозу. Но — увы, это был последний проблеск сознания, за которым последовали полное бездействие, атрофия всех членов, а затем все поглотила тьма.
Дальше все было очень грустно… Проснулся Женя на рассвете, уже при ярком свете солнца, от дичайшей головной боли и ужасающего похмелья на какой-то веранде, как водится, не сразу поняв, где он находится. С целью определения своей дислокации он пошарил вокруг себя рукой и неожиданно нашарил чуть пониже поясницы что-то мокрое и вязкое. Морщась от боли, поднес руку к глазам и увидел на ней ярко-алые разводы. Судорожно дернувшись и мгновенно вспомнив события вчерашнего вечера, Биг Бен с ужасом подумал: «Опустили! Так вот зачем они нас так напоили и по разным комнатам растащили!»
С этой мыслью он с грохотом скатился с лежанки, с опозданием подумав, что теперь, видимо, его услышали, а надо было бы сначала разработать и осуществить план мести, что на чужой территории было не так-то просто.
Его действительно услышали, и почти мгновенно дверь в комнату распахнулась и в дверях показался брат хозяина с выражением крайнего отвращения на лице. Две секунды они смотрели друг на друга, причем Биг Бен, как назло, снизу вверх, застыв в унизительной позе на четвереньках. После чего чеченец медленно произнес: «Как некрасиво, Женя… Тебя встретили, как мужчину, угостили, как дорогого гостя, а ты налакался, как собака… Да ещё зачем-то с кровати на лавку перебрался, все помидоры хозяйке передавил…»