Где-то недалеко, призывно изнывая от одиночества, играла золотая флейта. Её звуки чарующе дурманили и обволакивали виртуозным исполнением. Чем ближе, тем явственней проступали черты неукротимого движения близости. Там изгибаясь, извиваясь, плясала дева бросая тень на прозрачный полог. Рук лебединый взмах, и по песочной ряби словно змеиный пояс, шла зыбь. Разносился ритмичный перезвон серебряных колокольчиков. Издали возвращаясь мелодичным звуком открывшихся по утру бутонов миллионов роз. Аромат носимый ласковым ветерком ударялся в дивно шевелящиеся шелка. И розово-сиреневое свечение переливаясь сполохами, на мгновение замирало и рассеиваясь, покрывало ложе словно лебяжьим пухом, лепестками.
Флейта неистово плакала от избытка чувств и восторга где-то прячась за зыбучим барханом. Витиевато вился мираж, не осязаемо переливался, еле уловимый звук, как всплеск, как девственный стон. Занавес колебался от нежных порывов прикосновений ветра, создавая рябь гнал радужную волну снизу до верху, тем самым создавая иллюзию бесконечного движения огненного танца.
То влево, то вправо неудержимого огня, пульсирующим каскадом, отбрасывало свою изящную тень — тело. Огромный небесный купол, передавал глазам неосязаемое зрелище, что, коснувшись рукой, рассыплется по берегу песочным замком воспоминаний. Облака, словно театральный занавес на мгновение закрыли призрачное видение. И когда их караван утопая в небесно-чёрной сини, удалился — изящество исчезло, распалось по ночному небу бриллиантовой россыпью звёзд.