Еще один день так же горек, как черный кофе.
И это логично, ведь сладкий Она не пьет.
И вязкая горечь ложится упрямо в строфы,
А время как будто замедлило плавный ход.
Ах, если б да может быть… Только не лечит время.
Его не ускоришь количеством сигарет.
Не терпит оно сослагательных наклонений,
А может у времени времени просто нет.
Он так и живет без прописки в Ее Вселенной —
Вселенной души, что пустила уже ростки.
И каждый росточек она бережет и ценит,
И любит Его не за что-то, а вопреки.
А жизнь ее тонкой иглою таится в хрупком
Овале прозрачного, словно хрусталь, яйца,
Что мирно и тихо покоится в дикой утке,
Которая в зайце, а заяц в Его руках.
И если любимые руки ослабнут, тотчас
Сбежит, не оставив и следа, пушистый зверь.
На каждого зверя охотник, увы, найдется.
Расплещется кофе несладкий, и хлопнет дверь.
Вот так и уйдет то, что было не так уж важно.
Без громких истерик, без слов и без лишних мук…
Она никогда Ему слов о любви не скажет,
И все оттого, что они не нужны Ему.