Теперь я поняла зачем ты меня подпустил так близко. Но уже поздно… я на расстоянии выстрела… ты рад, что так метко попал в цель… метаться нет смысла — ты найдешь меня по алому следу… и боль не дает двигаться, дышать… Но надо собрать остатки сил, последний рывок и свобода! Уж потом можно все раны зализать, но не забыть твоей улыбки за минуту до выстрела.

Выбор есть, но выхода не вижу.

Так странно писать письмо своему мужу, который сейчас в соседней комнате. Вчера я пыталась с тобой поговорить, но слова бессильны перед глухими. Ты помнишь пол года назад я помогала своему давнему другу? Ты же знаешь меня-я всегда переживаю неприятности близких как свои. В этот раз получилось так, что мое сочувствие приняло довольно странную форму. Все мысли мои заняты им, от его голоса меня бросает в дрожь, от его смеха летают бабочки в голове, а иногда по тишине в трубке я слышу его боль и тог…
… показать весь текст …

Пора показаться врачу — у меня что-то с дикцией случилось.
Вот представьте — встречаю знакомых, близких или родных и на вопрос:"Как дела?" — отвечаю — «Очень плохо, жить не хочется, нет сил держаться! Нет больше сил терпеть издевательства моральные и физические (черт бы побрал его извращенную фантазию!). Мне надоело маскировать синяки на запястьях широкими браслетами и феничками. Я устала сопротивляться его нелюбви! Да я сама себя стала ненавидеть, наверное еще больше, чем он меня.» Мне даже кажется, что я слышу, как это произношу. Но… Но до ушей собеседника доходит:"Лучше всех!"

Без пепла сгорают прощальные письма
на траурном ложе дубовых поленьев…
немое отчаянье стало цинизмом
в нетвердых руках, обхвативших колени…
И в первом порыве уйти, отстраниться
от скорбного шепота тлеющих строчек,
танцует огонь, и, листая страницы,
пылает, искрится, трещит, кровоточит
и лижет подол… поднимаясь все выше —
немая, привычная к боли бумага
упрямо молчит и затравленно дышит…
чей росчерк смертельней — пера или шпаги???
коптящий камин на кирпичную кладку
готовит еду для вечерних гаданий,
… показать весь текст …