Жил — был на свете ветеран МВД Мурашов Валерий Павлович 1934 года рождения. Всю жизнь он проработал в следственных органах, был на хорошем счету, вышел на пенсию. Все бы хорошо, да жена его любимая умерла, дети — отрезанный ломоть, поразъехались. Остался он один. Но не тужил Мурашов, так и надо — дети должны жить своей жизнью, а старики умирать. Была квартира у него двухкомнатная, пенсия неплохая, да и дети не забывали — помогали старику.
За окном рос у него огромный тополь и Валерий Павлович любил вечерами, открыв окно, курить и любоваться на это дерево, которое при ветре шумело и качалось, а в тихую погоду чуть слышно шелестело листьями. И вот однажды он открыл окно и сразу отпрянул — на ветвях тополя сидели люди и смотрели на него… Он пригляделся к ним — почти все были в лагерных робах, мужчины и женщины, у некоторых явно просматривались входные отверстия от пулевых ранений. Было их десятка полтора.
— Что за черт — подумал Мурашов и закрыл шторы.
Через час, он тихонько выглянул в окно — все по-прежнему — сидят, смотрят. Он накапал валерианки, лег спать. Но сон не шел. Увиденное поразило его и озадачило. Кто эти люди? Почему сидят у меня перед окном? Что им нужно? Выглянув еще раз, он решился — позвонил в отдел, где когда-то работал и вызвал наряд.
Наряд приехал, но на дереве, как и следовало ожидать, никого не обнаружил. Молодые полицейские смотрели на него сочувственно, и на его извинения говорили: «Да ничего, бывает», а сами удивленно переглядывались. Мурашов понял, что это касается только его.
Через три дня таких событий, он вызвал коммунальные службы и тополь спилили.
— Ну, вот собственно и все — решил ветеран МВД, и действительно этой ночью больше ничего не случилось.
Зато на следующее утро, в общественном транспорте, Мурашов уселся в полупустой троллейбус и задремал, а когда открыл глаза, то все они сидели вокруг него… Даже рядом на сиденье сидел молодой мальчишка в лагерной робе с двумя пулевыми отверстиями в голове.
— Ты кто? -спросил Валерий Павлович.
— А ты не помнишь? Ты лично пристрелил меня в Кенгире в 54-ом.
Мурашов задумался, да в Кенгире в 54-ом он был после бунта заключенных, но как писарь в основном, ему было 20 лет и не стрелял он ни в кого…
И так продолжалось несколько дней: они ездили с ним в общественном транспорте, ждали у дверей квартиры, один раз даже протянули спички — подкурить. Валерий Павлович даже привык к ним, хотя ни черта и не понимал, но нервы сдавали…
Он начал пить, хоть и возраст был далеко за 70 и врачи строго запрещали, но он подсел на спиртное. То пиво в кафе, то водку дома, и так недели две.
И вот однажды подсел к нему за столик старичок, такой же как он, выпили по стакану и решили познакомиться.
— Мурашов Валерий Павлович — представился наш герой.
— Мурашов Валерий Павлович — ответствовал его новый знакомый.
— Чудно — полные тезки, а ты какого года? — спросил наш Мурашов.
— 34 -го — ответил новый знакомец.
Разговорились, слово за слово. Выяснилось что этот Мурашов тоже служил в МВД, тоже был в Кенгире во время бунта.
— А зеков стрелял? — спросил наш Валерий Павлович.
— Честно? человек 15 положил — довольный собой ответил другой Мурашов.
Тут Валерий Павлович ВСЁ понял. Это не к нему должны были приходить, а к этому Мурашову!
— Ссссука — захрипел он — и схватил за горло нового приятеля.
Их разняли, конечно, и отправили домой, но на следующее утро, когда к нему опять пришли убиенные, Мурашов протянул им записку с адресом настоящего Мурашова.
Через день он прочел некролог в местной газете: «После тяжелой продолжительной болезни скончался Мурашов Валерий Павлович — ветеран НКВД, МГБ, МВД, светлая ему память».
— Ага, светлая - подумал Мурашов и схватился за сердце, которое уже несколько недель пошаливало.
К вечеру ему позвонили в дверь. Он открыл — там стоял один из этих, из Кенгира.
— Извини, начальник, Там перепутали — сказал он, показывая пальцем вверх — А тебе еще 5 лет.
Валерий Павлович умер в эту же ночь от сердечного приступа. Люди и Боги, когда что-либо делаете, думайте о последствиях, пожалуйста.